Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
127 
– Какую женщину? – Она пока не понимала, что он имеет в виду.
– Я десять месяцев был без женщины…
И он в двух словах рассказал ей о том, как на вокзале его обслужила молоденькая проститутка, которой он не заплатил.
– И ты решил, что это я? – Она, разъярившись, вцепилась ему в плечо и принялась трясти его. – Ты, ты подумал, что это была я? Я что, так похожа на проститутку?
– Господи… Какой ужас… Подожди, я сейчас остановлю машину…
Но она уже не в силах была остановиться и колотила его кулаками по голове, по лицу и рыдала навзрыд, ведь он напомнил ей о самых унизительных минутах ее жизни. И лучше бы он был ее клиентом у Софьи Андреевны, чем принимал ее за вокзальную грязную шлюху. Хотя ее внутренний голос холодновато заметил: «Но ведь ты и была шлюхой, дорогуша. Настоящей вокзальной шлюхой. Разве что отдавалась мужчинам на койке, а не в вонючем грязном углу…»
Она вдруг остановилась. Перевела дух и отвернулась к окну. Машина, занесенная на самую обочину, стояла, уткнувшись в сугроб.
Аля судорожно пыталась перевести дыхание – она никак не могла подавить в себе плач. Виктор растерянно смотрел на нее и ничего не понимал.
– Послушай, неужели я оказался таким ослом, что оскорбил тебя, Алечка? Как же я мог? Как мог? Но я не хотел, поверь мне. Мне, наоборот, хотелось дать тебе понять, что для меня сейчас, когда я люблю тебя, твое прошлое не имеет никакого значения. Быть может, я бы и не вспомнил ту девчонку, но ты же сама сказала мне, что мы с тобой где-то встречались…
– Встречались. Но это было не на вокзале… Так, ничего не значащая встреча в кафе…
Она передумала говорить ему правду. Раз он не вспомнил ее как свидетельницу, значит, так тому и быть. Не станет она ему ничего рассказывать и уж тем более просить прощения.
– Все, Виктор. Давай забудем этот разговор, – сказала она примирительным тоном и повернула к нему свое заплаканное лицо. – Я больше не сержусь на тебя. Забыли.
Она дала себя поцеловать.
– И ты тоже извини меня… Просто у меня нервы на пределе…
И про Машу тоже не расскажу. Незачем. Да и вообще мне не стоило соглашаться на встречу с ним, не стоило…
– Расскажи мне лучше про твою сестру… – Аля попыталась вернуться к прерванному разговору о погибшей сестре. Чувствовалось, что Виктор всеми своими признаниями и откровениями подводит ее к этой теме, словно все то, что он ей уже рассказал и еще расскажет, имеет к смерти сестры непосредственное отношение.
При упоминании о сестре Виктор побледнел. Она поняла, что его настроение сильно изменилось и что сейчас он, вероятнее всего, не в силах рассказывать дальше. Но она ошиблась. Желание выговориться взяло верх, и Виктор, куря одну сигарету за другой и мрачнея с каждой минутой, рассказал Але о том, как он вступил в близость со своей троюродной сестрой. Он, отвернувшись, чтобы она не видела его лица, пытался объяснить ей, чем было продиктовано его желание: он любил свою покойную жену и хотел с помощью влюбленной в него Натальи (которая, в сущности, была ему совершенно чужим человеком и довольно привлекательной женщиной) хотя бы на время заглушить свою тоску. А заодно удовлетворить все свои инстинкты.
– Но ты начнешь презирать меня, если узнаешь о нас всю правду… Дело в том, что Наталья убила Гасана. И Андрея… И я ее сдал. Пошел к следователю и все рассказал.
– Какого еще Гасана? Какого Андрея?
Виктор рассказал ей об убийствах своих бывших компаньонов и о том, как они с сестрой прибрали к рукам две крупные фармацевтические фирмы. Затем, не давая себе остановиться, он рассказал Але о существовании тайной квартиры, где Наталья безумствовала, общаясь с чучелом покойной Ренаты.
– Виктор, что такое ты говоришь? – Аля не верила своим ушам. – Ты все это придумал, чтобы разыграть меня?
– Нет! Нет!
– Но ты был прав, когда пошел в милицию и все рассказал. Я ведь звонила тебе…
Теперь была ее очередь рассказать о звонке и о том, что ей ответили в трубку.
– Она так и сказала: Рената?
– Да.
– Видимо, она действительно была психически больна. А я жил с ней, потому что боялся…
И я боялась Маши. Как же неправильно мы все жили…
– Виктор, поедем… Машину заносит снегом. Еще немного, и мы не сможем сдвинуться с места. По дороге расскажешь мне остальное… Ты же мне так и не сказал, как умерла твоя сестра…
Когда Виктор привез Алю к себе, то первое, что он сделал, это повел ее в соседнюю квартиру. Ему не терпелось показать ее и словно доказать этим, что он ее не выдумал, что она на самом деле существует и существовала, видимо, еще при жизни Ренаты.
127 
