Последние отзывы

  46  

  Нужно отнести Никки в дом. Джорджи взяла его маленькую ручку в свои ладони.

  — Простите, но я полагаю, для его же безопасности мальчика лучше не трогать. Врачи уже выехали, — сказал Томасис. Он принес одеяло и укрыл малыша.

  — Конечно, конечно, ты прав, — согласилась Джорджи. Она была почти парализована страхом. — Думаешь, он...

  — С ним все будет в порядке, не беспокойтесь.

  Джорджи не замечала ничего вокруг. Она даже не слышала, как Эмили, всхлипывая, все повторяла;

  — Что я наделала... бедный, бедный малыш...

  — Если бы Анголос был здесь! — воскликнула Джорджи. — Он всегда знает, что делать.

  — Мы пытаемся связаться с ним, — сказал кто-то.

  Минуты ожидания показались ей вечностью. Все происходило как в тумане. Вот врачи забирают Никки, она, босая, садится в «скорую» вместе с ними, и они едут в больницу.

  Джорджи не хотела оставлять Никки, протестовала, когда его собрались куда- то увозить, но она не знала греческого и не могла ничего понять.

  К счастью, доктор говорил по-английски и объяснил Джорджи, что они собираются делать с ее сыном.

  — Может, стоит подождать моего мужа?

  — Задержка только ухудшит ситуацию.

  Джорджи нервно сглотнула.

  — Хорошо. Сделайте все возможное.

  Через двадцать минут в больницу приехала Олимпия. Джорджи с отсутствующим видом стояла в коридоре, сжимая в руках пластиковый стаканчик с остывшим кофе, к которому она так и не притронулась.

  Олимпия была не одна, она никогда и нигде не появлялась в одиночестве. С ней были ее секретарь, одна из двоюродных сестер и шофер.

  Как по волшебству откуда-то появилось удобное мягкое кресло.

  Но Олимпия даже не взглянула на него.

  — Я не хочу садиться. Я хочу немедленно видеть доктора. Дорогая, — обратилась она к Джорджи, — что с нашим мальчиком?

  Джорджи покачала головой.

  — Его забрали в реанимацию. Доктор сказал, у него повысилось внутричерепное давление. Думаю, они собираются оперировать его...

  Джорджи не сказала Олимпии, что доктор не исключал возможности повреждения мозга.

  — Боже мой! Это ужасно! — воскликнула женщина.

  — А Анголос... он знает? — спросила Джорджи.

  — Нет. Мы так и не смогли связаться с ним. Но не волнуйся, он будет здесь. Томасис пытается до него дозвониться.

  Джорджи молча смотрела на свекровь. По щекам ее катились слезы.

  — Доверься докторам, — продолжала Олимпия. — Они знают, что делают. Присядь, моя дорогая.

  Джорджи опустилась в кресло.

  — Я хочу, чтобы Анголос был здесь, — произнесла она.

  — Он скоро будет, милая.

  — Это я во всем виновата... если бы я пошла плавать с Никки, ничего этого не случилось бы...

  — Не надо, — оборвала ее Олимпия. — Всякое может случиться. Нет смысла сейчас думать о том, что было бы, если бы... Ты замечательная мать.

  Неожиданная поддержка свекрови растрогала Джорджи. Из ее покрасневших глаз снова потекли слезы.

  — Анголос не простит меня, если с Никки что-нибудь случится, — всхлипнула она.

  — Мой сын никогда так не поступит.

  — Знаю, но мы поссорились, — призналась Джорджи, закусив губу. — Он очень зол на меня,

  Олимпия взяла руку невестки в свои ладони.

  — У него горячий нрав, но и сердце доброе. И он любит тебя.

  Изумленная, Джорджи уставилась на свою свекровь,

  — Я думаю, ты тоже любишь его, правда?

  Джорджи кивнула.

  — Тогда все будет в порядке, не волнуйся. А сейчас нужно найти его.

  Джорджи подумать боялась, что будет, когда он приедет в больницу.

  Женщины молча сидели в коридоре. Казалось, время остановилось.

  — Почему его все еще нет?

  — Он все равно ничего не смог бы сделать. Знаю, в такой момент нет ничего хуже ожидания, — вздохнула Олимпия.

  — А что, если Никки не станет лучше? Он еще такой маленький, — всхлипнула Джорджи.

  — Не надо волноваться о том, чего еще не произошло. Никки, может быть, еще и слишком мал, но он Константин, а значит, воин, как и его отец.

  — Да, да... конечно, вы правы, — с готовностью согласилась Джорджи.

  — И ты тоже теперь Константин, значит, ты должна быть сильной. Ради Никки, ему нужна его мамочка.

  Джорджи подняла глаза и посмотрела на Олимпию,

  — Спасибо, — прошептала она.

  Вышла медсестра.

  — Миссис Константин?

  Обе женщины вскочили со своих мест.

  46