Последние отзывы

  119  

— Бретт!

Он резко повернулся и пришел в ярость при виде стоявшей в его комнате Софии.

— Убирайся, — заорал он, сверкая глазами-

— Бретт, — она не тронулась с места, — по-моему, это очень подозрительно, что твоя жена с моим братом могли уехать вместе на целый день. Конечно, дон Фелипе ничего не знает, но все только об этом и говорят. Диего из-за Сторм сам не свой.

— Что ты хочешь сказать? — требовательно спросил он. Она протянула листок:

— Диего оставил мне записку, где сообщает, что уехал по делам и не вернется.

— Дай взглянуть. — Он вырвал у нее записку. В ней сообщалось только это, никаких подробностей. Но он знал, что они уехали Вместе, он вдруг это понял, и они вместе с самого рассвета. Она уехала с Диего. Дела тут ни при чем, Сторм его оставила и уехала с Диего, потому что узнала, где он был прошлой ночью. Внезапно Бретт ощутил твердую уверенность в этом.

— Думаю, она уехала с ним, — сказала София. — Диего был очень настойчив, он говорил мне, что хочет ее. Он похож на меня — всегда получает желаемое.

— Я убью его, — вскричал Бретт, скомкав записку и швырнув ее через всю комнату. До наступления темноты оставалось всего несколько часов, но ему этого должно хватить, чтобы отыскать их след. Почему, черт побери, он не погнался за ними раньше?

Потому что не хотел допускать невыносимую мысль — что Сторм обнаружила его предполагаемую измену, не стала ждать его объяснений, не доверял а ему, не верила в пего… решила его оставить,

— Если только он дотронется до нее…

— А как ты думаешь, чем они будут заниматься сегодня ночью? Играть в покер? — спросила София с торжествующим видом. — Лучше тебе сразу все узнать, Бретт. — Она улыбнулась.

— Что именно?

— Прошлой ночью, когда ты спал, она нас видела. Я еще не успела уснуть.

На мгновение его сердце замерло; он пытался вдохнуть и не мог. Потом, когда его тело снова ожило, сердце и дыхание словно бросились наперегонки.

— Что ты ей сказала? — хрипло спросил он.

— Мне не требовалось ничего говорить. — Она снова улыбнулась. — Одна картинка способна сказать больше, чем десять тысяч слов.

Ему стоило огромных усилий сдержаться и не ударить ее.

— Когда она ушла, я услышала шум и пошла проверить, в чем дело. Я увидела Сторм и Диего у подножия лестницы. Он уставился на нее.

— Они обнимались, — продолжала София. — Он ее утешал. Она оставила тебя, Бретт. Она убежала с другим мужчиной.

Бретту казалось, что он вот-вот задохнется, но через мгновение это ощущение исчезло.

— Она направилась в Техас, — уверенно сказал он. — И если он ее тронет, я убью его.

Только через несколько мгновений Сторм поняла, что они остановились. Отупевшая от страданий, она не шевелясь сидела на Демоне, не обращая внимания на окружающее. Диего спешился и протянул ей руку. Она заставила свой взгляд задержаться на нем. Наступали сумерки.

— Почему мы остановились? — Ее голос стал неузнаваемым — дребезжащий, тусклый, тонкий, как соломинка.

— Cara, нам надо разбить лагерь на ночь. — Он нежно улыбнулся: — Слезайте.

Так легко было слушаться, не думая ни о чем. Сторм соскользнула со своего жеребца ему на руки, и он придержал ее на мгновение дольше, чем требовалось. У нее осталось лишь смутное ощущение прижавшегося к ней тела, его ладоней на ее волосах, дыхания на ее щеке. Она испытывала такую сильную боль в сердце, ужасную, словно от удара ножом. Образ Бретта, его резкое насмешливое лицо, сменяла картина виденного ею — они вместе, обнаженные.

Диего подвел ее к своей походной постели, и она без сил опустилась на нее, свернувшись в тугой комок, и закрыла глаза, дожидаясь бездумного сонного забытья.

Диего с минуту смотрел на нее, потом пошел к лошадям, снял с них упряжь, протер их сухой травой и дал по несколько пригоршней зерна. Он стреножил их и стоял глядя на нее. Он не собирался разжигать костер. Ему не хотелось рисковать: он знал, насколько Бретт решителен и упорен. У него не было никакого желания быть убитым ночью во сне.

Разглядывая лежавшую спиной к нему Сторм, он ощутил прилив вожделения. Сегодня ночью он возьмет ее, захочет она того или нет. А у нее наверняка не будет такого желания. Потом он представил себе ее тупое, пассивное восприятие его страсти и нахмурился: ему хотелось взять ее сопротивляющейся или сгорающей от желания, а вовсе не такой, как сейчас, — разбитой горем, безжизненной, отупелой. Он подошел к ней:

— Cara?

  119