Последние отзывы

  16  

Он перевел взгляд на женщину. Ее густые, черные как смоль волосы упали ей на щеку, и он машинально, осторожным движением убрал их от ее лица. Стоило ему дотронуться до нее, как в нем с новой силой вспыхнуло вожделение. Ройс не мог ничего с собой поделать – перед его мысленным взором возникли сцены их бурных любовных объятий. Терпеть это дикое, неподвластное разуму желание было выше его сил. Он даже испугался, что нарушит обет.

Ибо ни один мужчина, уложив к себе в постель эту женщину, не удовольствуется только одной ночью любви. Но до сих пор лично он сам придерживался именно этого правила: один раз – и прощай! Магистр не имеет права прикипать к кому-то душой, он давно усвоил для себя этот жестокий урок – после того как демоны похитили и долго терзали его жену.

Он должен оставить эту девушку в покое.

Ройс приподнял ее и, не двигаясь с места, выглянул в коридор. Никого. И он зашагал по коридору в направлении северной башни, где в пятнадцатом веке располагались его собственные покои. Мгновение – и ему навстречу попалась горничная, она спускалась вниз по лестнице. Ройс напрягся, вдруг служанка сейчас поднимет жуткий крик, но она лишь улыбнулась ему и, отвесив почтительный поклон, произнесла «милорд».

Он ответил на ее приветствие суровой улыбкой. Значит, он все еще хозяин Кэррика! Значит, внутреннее чутье его не подвело, когда подсказывало ему, что в этот день в будущем он будет еще жив! Или он и вправду хотел перенести ее к своему будущему «я»?

При этой мысли он тотчас ощутил гордость и, обуреваемый этой примитивной гордыней, шагнул в спальню. Здесь он положил девушку посередине огромной кровати – под балдахином, но без полога, – и вновь порадовался своей прозорливости. Его собственная комната практически не изменилась. Кровать, правда, была новой – больших размеров и гораздо удобнее, на такой нетрудно разместиться сразу с несколькими женщинами, а он был охоч до подобных утех. А вот два огромных сундука пережили столетия, равно как и щит, который сейчас украшал собой стену. Похожего на королевский трон кресла перед очагом раньше здесь не было, хотя фасон был явно старинный. Ройс одобрительно кивнул, любуясь полосатой, коричнево-бежевой обивкой. Понравился ему и черно-коричневый ковер на полу. Расцветкой он напоминал шкуру хищного животного, но был соткан из шерсти.

А потом он вновь перевел взгляд на девушку и застыл, завороженный. Такой красавице ничего не стоит подвергнуть искусу самого папу римского, да что там – соблазнить дьявола!

Ибо не только лицо и тело ее были прекрасны; она отлично знала, что хороша собой. Иначе разве надела бы столь откровенное платье, которое открывало взору выпуклости ее груди? Кокетливо приподнятые жестким корсетом, они дразнили и искушали мужской взор. Нет, она не случайно остановила свой выбор именно на этом платье, ибо понимала, что оно подчеркнет ее красоту. А еще Ройс был готов поклясться, что под платьем у нее ничего нет, никаких нижних юбок, и все для того, чтобы подстегнуть в мужчине желание.

Сердце в его груди ухало, как кузнечный молот, разгоряченная кровь, пульсируя, мчалась по жилам к чреслам. Он поспешил напомнить себе, что девушка без сознания и слаба – по крайней мере, в данную минуту. Но ведь рано или поздно она придет в себя. Он просто обязан взять себя в руки, и, когда она очнется, он будет уже далеко.

Усилием воли Ройс заставил себя оторвать взгляд от ее сочных губ, и в этот момент впервые обратил внимание на портрет, стоящий на столике рядом с кроватью. Сходство было поразительным!

Он взял со стола небольшую рамку – не может быть! Он узнал самого себя! Рядом с ним был его племянник Малькольм с супругой Клэр и Эйдан. Несколько мгновений он внимательно рассматривал собственное изображение. Ройс отметил про себя, что почти не изменился – такой же загорелый и мускулистый, за исключением волос – они были коротко острижены, как у монаха, наложившего на себя епитимью. Кроме того, одет он был в современный костюм – черную бесформенную куртку и черные, такие же бесформенные, чулки. Лицо его было серьезно.

Ройс пригляделся внимательнее – глаза на портрете были непроницаемы, и невозможно было предположить, что он думал и чувствовал в эти мгновения. И хотя на вид ему было около сорока, все в нем выдавало человека, готового в любой миг ринуться в бой. Даже несмотря на неброский современный наряд, от него исходило ощущение опасности.

Похоже, жизнь его почти не изменилась. Он оставался священным воином богов.

  16