Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
59 
– Вы видели ее парня?
– Никто ничего и никого не видел, кроме Анисы. Женщина, которая проснулась от того, что Аниса зовет Дину, вышла следом за ней в туалет, но в коридоре уже никого не было.
– Ни криков? Ничего? – переспросила Анна.
– Да нет же… Все тихо было. Да только после этого Дина пропала. Вот как вышла из палаты, так ее больше никто и не видел. Клеопатра утром сказала кому-то, что Дину выписали, что за ней кто-то приехал ночью. Но я-то знаю, что никого не выписывали и что Дина ушла без ребенка и без вещей. А разве такое могло бы случиться, если бы она на самом деле выписалась из больницы? Ведь мешок-то большой, в нем, наверное, и для малыша одеяльца, и одежда… Я видела, как она складывала что-то розовое, она знала, что у нее родится девочка. Я еще подумала тогда, что она не уверена, что за ней приедут. Может, она не замужем, может, муж в отъезде. Она сама позаботилась о себе и ребенке. А тут вдруг – на тебе! – выписалась и даже за вещами не зашла. А ведь я в ту ночь дежурила, и она видела меня!
– Но ведь обстоятельства могут быть разными… Откуда вам известно, что она не взяла ребенка?
– Известно. – И Мария Николаевна посмотрела в окно, словно не желая смотреть в глаза ни Матайтису, ни сидящей прямо напротив нее Анне. – Мне известно. Потому что ребенка взяла другая женщина.
– Тамара? – хором спросили Максим с Анной.
– Нет, не Тамара. Аниса. Я сама своими глазами видела ее с ребенком на руках, когда она выходила из отделения. Но не через парадный, а через черный, поварской ход, по черной лестнице уходила, как воровка.
– У нее есть дети?
– Нет. Она не замужем, и ребенка у нее нет… Но и Анису тоже больше никто не видел. Официально их исчезновение выглядит так: Дина Казарина выписалась вместе с ребенком, оба здоровы. А Аниса уволилась по собственному желанию. Я в ординаторскую пробралась, вот этими глазами все прочитала в журналах. Даже приказ на Анису видела, подписанный Клеопатрой. А на следующий день, после того как из родильного отделения исчезли и Аниса, и Дина, и ребенок, ко мне подошла Клеопатра и попросила у меня ключи от камеры хранения, что вроде бы она оставила там свои туфли. Она действительно иногда оставляла там свои туфли, и я должна была дать ей ключи. Но я сказала, что ключи остались в другом халате, что за ними надо идти в гардеробную. Она страшно разозлилась. Прошло еще полдня, она снова ко мне подошла, только теперь уже с просьбой открыть камеру хранения, чтобы положить туда сумки с продуктами, она же готовила банкет по случаю ухода на пенсию. Как же она нервничала, лицо ее ходило ходуном, она знала, что на банкет должны приехать врачи из других клиник, ее знакомые, друзья, начальство… Я открыла камеру хранения, да только мешка Дины Казариной и той женщины, Тамары, о которой все как-то сразу и забыли, там уже не было…
– А куда же они делись?
– Я сама забрала их оттуда и спрятала. Ведь если по документам выходит, что Казарина выписалась, так чего ж делать ее вещам в камере хранения? А что, если какая проверка или еще чего? А вещички этой Тамары вообще лежали в камере незаконно, ее же официально не должно было быть в отделении…
– Но вы же сказали, что ее вещи вас попросили держать в кастелянской, – напомнил ей Матайтис.
– Правильно. Я и положила мешок туда, на полку. Но потом подумала: нет уж, дудки. Плащ дорогой, замшевый, да и туфли не дешевые. Как пропадет все, кто потом за это ответит? И я часа через два заперла мешок в камеру хранения.
– Я так понял, что теперь эти два мешка у вас здесь? Дома?
– Да. Я чувствовала, что они там всем мешали… И что от меня ждали именно этого.
– А Тамара? Куда она делась?
– Думаю, она ушла под утро. Потому что в пять утра, когда я пошла в туалет, то она уже была там и курила как ненормальная.
– А что было потом?
– На следующий день был банкет. Все напились, отметили уход Клеопатры, а на ее месте уже была Роза Львовна, наша новая заведующая. Поступило еще шесть рожениц, многих повыписывали, и про Дину Казарину, понятное дело, и вспоминать-то было некому.
– Кроме вас, как я понимаю?
– Нас там вообще за людей не считают. Особенно нянечек. Они же все временные, много пьющих. Им на все наплевать, и всем на них тоже наплевать. Так вот. Это я задержалась здесь, уже пятнадцать лет работаю. С прежней заведующей мы жили душа в душу, а вот с Клеопатрой все пять лет сохраняли дистанцию. Больно она важная была, деньги очень любила, но это отдельная история…
59 
