Последние отзывы

  85  

— Пожалуй, у нас найдется время послушать твою душещипательную историю. Глупо соваться в пасть к дьяволу, не зная, что нас там ждет, — заинтересовался Одинцов.

Серега обернулся, нашел глазами Леха Шустрика, который о чем-то беседовал с Дорином, и махнул ему рукой, подзывая. Шустрик состроил недовольную рожу и стал карабкаться на холм. Дорин удивленно посмотрел на командира и тоже получил приглашение присоединиться к разговору.

Когда друзья оказались рядом, Серега обратился к Лодию:

— Рассказывай давай. Не томи.

— Все дело в том, что у меня особая профессия, о которой не принято распространяться. До того, как попасть на гладиаторскую арену, я занимался заказными убийствами и входил в Тихое Братство, — начал исповедь Лодий.

Но его тут же перебил Шустрик.

— Тихое Братство — это что-то типа гильдии наемных убийц. Существует уже несколько столетий. Если верить мифам и легендам. Исторически ее существование подтверждено не было. Ни одного из Тихих поймать не удалось.

— Любопытно, — оценил Серега. — Только какое отношение это имеет к нам?

— Самое прямое. Однажды была у меня работа в замке Дерри. Неизвестный мне человек заказал устранить прежнего владельца замка. Предложил приличную сумму, и я согласился. Этот заказ шел в некотором разногласии с принципами Братства, но в то время я подумывал об уходе от Тихих. Политика, проводимая Конклавом, руководящим советом Братства, мне не нравилась. Так что, немного подумав, я согласился. Но встал вопрос, как проникнуть в замок. Прежний владелец страдал тяжелой формой душевной болезни. Ему повсюду мерещились заговоры и убийства. Так что ворота замка круглые сутки были на замке. Открывались они строго по расписанию, чтобы принять телеги с продуктами да торговцев. В замок допускались старые проверенные люди, которые годами посещали Дерри. При этом их обыскивали настолько тщательно, что даже пронос перочинного ножика считался бы преступлением, за которое виновного тут же вздернули бы на крепостной стене.

Все время пока Лодий говорил, Дорин недоверчиво хмурился. Наконец, не выдержал и заговорил:

— Постой. Постой. Прежний владелец. Душевная болезнь. Все это мне очень напоминает отца Улафа Дерри — Грома Безумного, героя Гармитских полей. Он на старости лет совсем выжил из ума и подозревал в заговоре против себя весь мир. В конце концов его нашли в спальне умершим от страха. Ты об этом человеке говоришь? О Громе Безумном?

— Именно о нем, — склонил голову Лодий.

— Этого не может быть. Ты врешь, мальчишка! — завелся Дорин. — Как же это может быть Гром Безумный, если его уже пятьдесят с лишком лет на белом свете нет.

— И это правда, — подтвердил Лодий.

— Так как же это может быть? — изумился Черноус. — Ты хочешь сказать, что это ты убил Грома Безумца?

— Я.

— Но он умер от страха! — возразил Дорин.

— Всем молчать, — прекратил споры Одинцов и обратился к Лодию. — Если ты убил старика, то сколько же тебе лет?

— Уже восьмой десяток разменял, — спокойно ответил Лодий.

Серега уставился на него, не веря своим глазам. Перед ним стоял молодой человек лет двадцати пяти на вид с густыми черными волосами и смазливой внешностью, пользующейся большим успехом у противоположного пола. Как-то эта картинка совсем не вязалась с образом восьмидесятилетнего старика.

— Брешешь, солдат, всыпать бы тебе с десяток плетей, чтобы разучился лгать, — авторитетно заявил Черноус.

— Точно врет, — с сомнением сказал Дорин.

Неожиданно за Лодия вступился Лех Шустрик.

— В одной из легенд о Тихом Братстве говорилось, что его адепты живут вдвое больше, чем обычные люди. До самой смерти выглядят молодо, но когда приходит их срок, стареют в одночасье и рассыпаются в пыль. Каждый пришедший в братство дает обет и принимает какое-то зелье, которое и не дает им стариться.

— Это правда? — спросил Серега.

Лодий кивнул.

— Так, становится все любопытственнее и любопытственнее, как говорила одна приключенка. А скажи мне, друг Лодий, ты и сейчас сотрудничаешь с Братством?

— Я, можно сказать, вольный охотник. Если бы меня поддерживало Братство, я бы не сидел так долго на гладиаторском дне. Меня давно бы выкупили. Но я имел неосторожность усомниться в правильности решений Конклава, и меня изгнали из братства.

— А с этим изгнанием твое свойство, так сказать, долгой жизни не пропало?

  85