Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
46 
– Кто этот мужчина?
– Я знаю только, что его зовут Никита, и у меня есть его телефон… – сдалась, наконец, она. – Дело в том, что мне иногда приходилось звонить ему, когда Ирина Васильевна срочно должна была явиться на работу. Вернее, не то чтобы должна была, но когда у нас тут бывали авральные дела, связанные с выходом книг, или когда на типографии случалась поломка машин… Словом, только я знала, где ее можно было найти. Вот на такие экстренные случаи она и дала мне телефон своего друга.
Виктория густо покраснела, как совестливый человек, не привыкший выдавать своих.
– Продиктуйте, – потребовал Мирошкин.
Виктория открыла сумочку, достала записную книжку и продиктовала номер телефона любовника Ирины Васильевны Аленькой.
– Вы не подскажете, чем он занимается?
– Подскажу… Вы, верно, очень удивитесь. Он – судмедэксперт. Как бы ваш коллега… То есть не патологоанатом, который занимается причинами естественной смерти, а именно судмедэксперт… Я это узнала случайно… Просто они разговаривали в кабинете, куда он к ней заглянул перед тем, как им вместе отправиться обедать. Так вот, они со смехом обсуждали возможность издания книги, посвященной судмедэкспертам. Никита говорил, что в его практике бывали очень интересные случаи и что книга могла бы получиться не скучным пособием для студентов-криминалистов, а популярным чтивом для широкого круга читателей.
– Ясно. Тогда, может, я с ним знаком? Фамилию не знаете?
– Нет, не знаю. Когда я звонила, то представлялась Викторией, он сразу все понимал и отдавал трубку Ирине Васильевне.
– Вы звонили со своего телефона?
– Да, со своего, Ирина Васильевна была так любезна, что сама зачастую подкидывала мне денег на телефон… Ведь мне приходилось делать разные звонки, и она настаивала на том, чтобы они шли с моего телефона…
– Ну, что ж, все ясно. Тогда звоните Никите.
– И что ему сказать?
– Ничего! Просто отдадите мне трубку, вот и все.
– А… понятно. Чтобы он взял трубку, увидев мое имя… Хорошо.
Виктория надула щеки и нервно выдула воздух. Напряглась, затем взяла в руки телефон и набрала нужный номер.
– Да… Это я… Да, я знаю, Никита…
И тотчас трубка перекочевала к Мирошкину.
– Никита? Добрый день. Моя фамилия Мирошкин, я следователь прокуратуры, пожалуйста, не отключайте телефон. Если вы сейчас располагаете временем, то не могли бы вы подъехать в издательство, где работала ваша знакомая Ирина Васильевна Аленькая… – И, не давая возможность любовнику Аленькой ответить, добавил строгим голосом: – Если не приедете, то завтра вам придется разговаривать со мной в прокуратуре…
Понятное дело, таинственный Никита согласился.
Виктория сидела за своим столом с опущенной головой. Ей было стыдно, что она так сдала, подставила любовника своей хозяйки.
– Не переживайте, Вика, – похлопал ее по плечу Мирошкин. – В жизни еще и не такое приходится делать. Особенно мне, по роду службы. Но вы успокаивайте себя тем, что неизвестно еще, не причастен ли к смерти Ирины Васильевны этот ее приятель…
– Думаете, это он ее… изнасиловал и убил?! – Вика резко подняла голову и встретилась взглядом с Сергеем. – Что вы такое говорите?
– Мы остановились на том, что последний день Ирины Васильевны прошел как обычно. Пришла утром на работу, что было потом?
– Ничего особенного. Сидела у себя в кабинете, работала. Я ей приносила чай, кофе… Потом наступило время обеда, она сказала, что обедать не будет, что у нее много работы. В кабинете было тихо, я знаю, что ей никто не звонил, она ни с кем не разговаривала…
– А что, здесь такая хорошая слышимость?
– В общем-то да…
– Хорошо. Что дальше?
– Стоп… Подождите… Я же совсем забыла! У нее был один-единственный посетитель. Постойте, я же записала его в своем календаре… – Виктория принялась листать страницы настольного календаря, пока до нее не дошло, что ей стоило перелистнуть всего лишь одну страничку.
– Вот он! Шитов Валерий Аркадьевич!
– Кто он?
– Поэт или писатель… Все, кто приходит сюда, называют себя поэтами или писателями. Приносят целые тома, свои драгоценные опусы, дрожат над ними, уверенные в том, что это настоящие шедевры… Очень много среди этой братии людей «с приветом»…
– Да вы, видать, не очень-то жалуете литературную публику.
– Ой, нет, что вы! Я очень уважительно отношусь к настоящим профессиональным писателям и поэтам. Поэтов, кстати говоря, люблю даже больше писателей. И знаете почему?
46 
