Последние отзывы

  25  

– Я не понимаю.

– Все ты понимаешь! – Он вдруг почувствовал такой прилив ярости, что сжал кулаки. – Я... Я ненавижу тебя! Ты – моя мать, но я – ненавижу тебя. И знаешь почему? Потому что ты мне постоянно лжешь, с того самого момента, когда ты все дни стала пропадать на Линденштрассе. Я видел, видел документы! Ты лгала мне.

– Юрген, мы всегда были с тобой как чужие.

И вдруг она обмякла, и он едва успел подхватить ее. Последние ее слова были:

– Где она?

...А через час явилась Люлита. Встревоженная, позвала свою подругу:

– Ульрика, ты где?

Юрген вышел из темной комнаты, где на кровати лежала мертвая Ульрика Хассельман, и сказал, что мама умерла. Люлита так посмотрела на него, что он в который уже раз за этот день испугался этого убийственного женского взгляда. Его словно зарезали ножом. Люлита молча упрекала его за смерть матери.

– Юрген, у нее было слабое сердце...

– Зато у тебя, старая ведьма, сердце в порядке! И вообще все в порядке, – зашипел он, давясь слезами. – Ты обокрала нас, ты разрушила нашу семью! Змея, что ты шипела ей в уши, за что она отдала тебе магазин и свой дом?

– Я все верну твоим дочерям, когда придет время, – она ответила так быстро и уверенно, словно давно ждала этого вопроса. Ни один мускул не дрогнул на ее бледном лице.

Потом она проворно вошла в комнату, где лежала ее мертвая подруга, а Юрген спустился вниз, в кухню, достал бутылку текилы.

А когда вернулся, Люлита уже звонила знакомому доктору. Плакала в трубку. Она ушла, сказав, что вернется утром. Только спустя час Юрген, наливавшийся текилой, сидя рядом с покойницей и еще не понимая, что она больше никогда не встанет и ничего не скажет, понял, что пропал его фотоаппарат.

...Сабина крепко спала, когда он вернулся домой. В спальне горела лампа. Он заглянул к девочкам – Ирис и Ева тоже спали. В комнате Керстнер было темно. Он включил свет. Все вещи дочери были разбросаны по ковру, на постели – высыпанная из сумки косметика, апельсиновые корки, пепельница, полная окурков. И это его любимица, Керстнер... Такая красивая и умная девочка. Что с ней происходит, в самом деле, где она пропадает все дни и ночи? Он предоставил ей полную свободу, считая, что только так сможет расположить ее к себе. Ему нужна была Керстнер как близкий человек, который способен понять его. Но нужен ли он ей?

Он растолкал Сабину. Она болезненно щурилась на свет и мотала головой. Ясно, приняла свои таблетки и теперь как в беспамятстве – ничего не соображает.

– Где Керстнер?

– Она поехала в Берлин, с друзьями... – язык одурманенной снотворным Сабины заплетался.

– Ты не могла прибраться в ее комнате? – пробормотал он. – А моя мать считала тебя хорошей хозяйкой...

– Она не разрешает мне даже входить туда, я же тебе говорила... – Сабина отвернулась. Конечно, от него же пахнет виски...

Ему вдруг захотелось рассказать жене о том, что и у него тоже бессонница. И что он в последнее время вообще боится спать. Что как только он ложится в постель, так сразу же к ним в спальню заходит его мать, Ульрика. Садится на кровать и говорит о том, что ей холодно... А еще – что она любит его, единственного сына, и очень жалеет, что они так расстались...

– Мне мать снится... – проронил он, и Сабина, не ожидавшая от мужа таких откровений (прежде он никогда не рассказывал ей о своих снах), широко раскрыла глаза.

– Она не звала тебя, случайно, с собой?

– Нет... Но я бы и не пошел.

– Вот и хорошо... – Она кивнула, на молочно-белую шею упал бледный завиток мягких волос. Сабина погладила свои обтянутые рубашкой колени и вздохнула: – Юрген, мне надо поговорить с тобой.

Она как-то нервно, неспокойно одернула рубашку. Полная грудь ее колыхнулась, на розовой, с сонными складками щеке проступила испарина. Юрген подумал, что он знает эту женщину всю свою жизнь и что, несмотря на то что их брак считается неудавшимся и все понимают, что он никогда не любил Сабину и женился просто потому, что гулял с ней, к тому же она забеременела Керстнер, – он уже не представляет себе жизни без нее. Это открытие испугало его...

– Ну, что там у тебя? Опять болячки? Нужны деньги на лекарства?

– Нет, Юрген, я совершенно здорова. У меня другой мужчина.

Она сказала это так спокойно, что Юрген подумал даже, что ослышался. Он повернулся и посмотрел на нее, удивленно вскинув брови.

– Я ухожу от тебя. – Она смотрела в окно.

– Да? И когда же?

  25