Глава 9

Теперь их роли переменились. Каждый вечер Ринна ждала появления Трэвиса, чтобы предстать перед ним в прозрачной ночной рубашке. Под любым предлогом она старалась приблизиться к нему, то вдруг меняла позу, чтобы своими манящими телодвижениями раздразнить его. Стоило ему сорваться, Ринна не реагировала, лишь мило улыбалась и бросала на него обольстительные взгляды. При посторонних она частенько брала его за руку и, нежно поглаживая ее, целовала его.

Трэвис сначала был сбит с толку. Но прошло какоето время, и его недоумение сменилось настоящей бурей эмоций. В каждом его взгляде читалось безумное желание, едва сдерживаемая страсть. Результаты не заставили себя ждать. Трэвис мрачнел день ото дня. Даже отец и братья старались избегать его. Однажды мистер Мартин молча, взглянул на Ринну, пытаясь получить у нее объяснение мрачному настроению сына, но она в ответ лишь недоуменно пожала плечами. Она прекрасно знала, что мучит ее мужа, и испытывала от этого наслаждение.

Все больше и больше времени Ринна стала проводить в конюшне, когда там находился Трэвис, а ночами, просыпаясь в его объятиях, не отодвигалась от него. Вместо этого она теснее прижималась грудью к его обнаженной коже. Обычно он сразу вскакивал с постели и усаживался на стул. Он стал принимать душ так часто и в такой неурочный час, что она едва удерживалась, чтобы не съязвить по этому поводу, но ограничивалась молчаливым ожиданием.

Ринна понимала, что играет с огнем, и спустя несколько дней пламя вырвалось наружу. В тот вечер она, как всегда, надела очередную прозрачную рубашку с кружевами, глубокое декольте которой почти обнажало ее грудь. Когда она закончила расчесывать волосы и перевязала их лентой, в комнату вошел Трэвис.

Повернувшись к нему, она с улыбкой спросила:

— Ты закончил работать с документами?

— Да. — Он остановился около двери и посмотрел на нее, всем своим видом давая понять, что настроен агрессивно и готов отомстить за свое уязвленное мужское самолюбие. Каждой клеточкой тела Ринна чувствовала его обжигающий взгляд.

— Ты выглядишь усталым. — Она встала и направилась в его сторону, делая вид, что ей нужно взять чтото в шкафу. — Тебе следует больше отдыхать.

— Да, думаю, следует.

Голос его звучал так тихо и хрипло, что она едва расслышала произнесенное им. Взгляд Трэвиса скользнул по ее почти обнаженной груди. Ринна подошла ближе и остановилась прямо перед ним.

— Что ты сказал?

— Да, мне есть от чего быть усталым, — на этот раз громче, но попрежнему хрипло ответил он. — Почему ты не ложишься?

Ринна пожала плечами и подошла к шкафу.

— Мне коечто еще нужно сделать.

— Понятно.

Неужели он вкладывает в эти слона двойной смысл? Что ему понятно? Она протянула руку к верхней полке шкафа, зная, что этим заставит свою грудь податься вперед. На секунду ее одолели сомнения, так далеко она еще не заходила. Проглотив собравшийся от волнения комок в горле, Ринна повернулась к нему и улыбнулась.

— Трэвис, будь любезен, помоги мне. Я не могу достать.

Он не отводил от нее глаз, и она продолжала смущенно улыбаться, испытывая возбуждение под его пристальным взглядом. Не отрывая глаз от ее лица, он медленно двинулся к ней. Трэвис протянул руку к полке, и их тела оказались рядом, а ее полуобнаженная грудь коснулась его, и они оба застыли на месте. Выражение его лица заставило Ринну испытать подлинный триумф.

— Благодарю, — пробормотала она, когда он подал ей коробку. Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку. Грудь Ринны уперлась в стальные мышцы его груди, а нижняя часть его тела оказалась плотно прижатой к ее бедрам.

— Отлично, Ринна, — хрипло сказал он, — ты победила. Назови свою цену.

Она вдруг испугалась. Сила рук, сжимавших ее, резкость его тона, его грубая мужская плоть рядом с ней, все это заставило ее сердце тревожно забиться. На этот раз она, похоже, зашла слишком далеко.

— О чем ты говоришь?

— Прекрати притворяться. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ты давно испытываешь мое терпение, и ты своего добилась. Мы оба знаем, что я хочу тебя. Что нужно, чтобы ты легла со мной в постель?

— Не поняла? Трэвис, помнится, поженились мы вроде бы не изза дикой страсти. Разве ты не сказал мне однажды, чтобы я не беспокоилась, мол, соблазнить мне тебя все равно не удастся? Как бы я ни старалась.

  50