Последние отзывы

  38  

Лес дотронулся до кольца на ее пальце:

— Кто?

— Трэвис. Мы поженились на прошлой неделе.

— Отец Энди?

Какого ответа он ждет на свой вопрос: подтверждения того, что ему уже известно, или сообщения о том, кто отец Энди? Что осталось в его памяти из прошлого?

— Да, — прошептала Ринна. Поймет ли он, что она имела в виду?

— Ты должна была сказать мне об этом тогда. Он хороший человек… настоящий лошадник.

Вероятно, он все же понял ее. Через три дня Лес Уилльямсон чувствовал себя значительно лучше. Когда Ринна вошла в палату, он покрикивал на сестер, давая им указания.

— Папа, успокойся, — сказала Ринна, сочувственно поглядывая на сестер.

— Успокоиться? Мне нужно тренировать лошадей. А что это вы оба здесь делаете? Трэвис тоже должен заниматься лошадьми. И с кем ты оставила Энди? Ты должна находиться дома, барышня, ты теперь замужем.

Через два дня она действительно уехала, будто бы выполняя его указание. Что толку, если она будет все время бегать к нему в больницу? Лучше ей находиться дома, там, где ей и положено быть, а не стоять у отца над душой. По настоянию Леса его перевели из реанимационного отделения в обычную палату. Ему предстоял долгий период реабилитации, но врачи единодушно высказывали оптимизм по поводу его здоровья. Они изумлялись тому, как быстро он восстанавливал силы, но еще больше их удивляло его бесцеремонная манера требовать беспрекословного подчинения своим приказам. Лес Уилльямсон был полон решимости не упустить шанс поправиться.

Всю дорогу домой Трэвис хранил молчание, а Ринна боялась касаться других тем, кроме тех, что связаны с отцом. Чем ближе они подъезжали у «Мартин Оукс», тем беспокойнее становилось у нее на душе. Как ей держать себя теперь? Как сложатся их отношения? Неужели они вернутся к взаимной неприязни? Совсем недавно Трэвис относился к ней нежно и заботливо, но, с тех пор как они покинули больницу, он, ни разу не обратился к ней. В недоумении Ринна крутила обручальное кольцо. Она вдруг почувствовала, что ей недостает прикосновения руки Трэвиса, его хриплого успокаивающего голоса. Глупо думать, что за всем этим скрывалось нечто большее, чем сочувствие. Почему она так решила? Что за вздор! Мысли путались у нее в голове.

— Ринна?

Стараясь не отвлекаться от дороги, Трэвис бросал взгляды на руки Ринны, продолжавшей вращать на пальце кольцо. Он хотел понять, не слишком ли поспешными оказались его суждения о ней. Сейчас в ее поведении не было и доли притворства. Болезнь отца чуть не убила ее. С неохотой ему пришлось признаться самому себе, что он испытывает радость оттого, что все закончилось, и они едут домой. Эти последние дни, когда ему приходилось обнимать ее, чтобы успокоить, стали настоящим адом. При каждом прикосновении к ней он чувствовал себя влюбленным подростком. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что хочет заниматься с ней любовью. Ночи рядом с ней стали для него настоящей пыткой.

— Ринна, — повторил он, собравшись извиниться перед ней за свои прежние подозрения. Самое малое, что он может сделать сейчас.

— Да? — Она вздрогнула и захлопнула сумочку, в которой искала носовой платок. Его резкое обращение напугало ее, хотя ей совсем не хотелось показать ему своего замешательства.

Последовала долгая неловкая пауза; Трэвис вновь полностью переключился на наблюдение за дорогой. Выражение его лица стало озабоченным. Когда она резко захлопнула сумочку, ему показалось, что он заметил там блеснувшие жемчужины. Трудно поверить, что она могла помнить о них в минуты несчастья. Неужели они так важны для нее? Наверное, он поспешил оправдать ее.

— Ничего, — пробормотал он, — мы почти дома.

— Да. — Ринна недоумевала, почему он не сказал того, что хотел. Что помешало их обретенному взаимопониманию? Трэвиса явно чтото разозлило. Последние пять дней он оставался нежным, мягким, заботливым, а теперь вдруг стал резким и невыдержанным. Положив на колени сумочку, Ринна отвернулась к окну и вздохнула. Смены в настроении Трэвиса Мартина выше ее понимания. Никогда, видимо, никогда ей не удастся разобраться в человеке, ставшем ее мужем.

Глава 7

Весь остаток пути ни Ринна, ни Трэвис не произнесли, ни слова. Ринна продолжала смотреть в окно на бескрайние равнины, покрытые зарослями пырея, на лошадей, резвящихся на пастбищах. Бесспорно, это настоящая страна лошадей, признанный центр разведения чистокровных рысаков.

  38