Последние отзывы

  25  

— Так быстро? — удивился Дэвид. — А как же быть с тренировками Стального Кинжала? Придется отложить? Ведь у вас будет медовый месяц.

— Если ждать подходящего момента, мы никогда не поженимся, — ответил Трэвис. И это было правдой. Ведь он — владелец чистокровных рысаков и занят ими круглый год. — Мы решили отложить медовый месяц. А, кроме того, — добавил он, начав снова гладить шею Ринны, — у нас здесь есть все необходимое.

Что он говорит? Кипя от возмущения, Ринна бросила на него злой взгляд. Если он еще раз сделает намек на постель, она опрокинет ему на голову тарелку. На помощь пришел мистер Мартин:

— Мы позаботимся, чтобы они потом обязательно поехали в свадебное путешествие, Дэвид. — Очевидно, желая переменить тему беседы, он откашлялся и продолжал: — Какое вчера было время у Кинжала? Не слишком ли ты загонял его?

— Хм! Мы с трудом заставили его бежать галопом, — сказал Дэвид. — У этого коня капризный норов, мне с таким не приходилось сталкиваться. Не знаю, Трэвис. Ты опытный тренер. Это всем известно, но Кинжал уже проиграл большинство важнейших скачек для двухлеток. Ты уверен, что не настало время вернуть его на круг? Помоему, он не тянет на кандидата в участники «Трипл Краун». Нам очень повезет, если он возьмет пару крупных призов в следующем году.

— Я собираюсь в августе выставить его в Санфорде.

— Ты, наверное, шутишь, — воскликнул Джонатан. — Осталось всего три недели.

Ринну удивило заявление Трэвиса. Стальной Кинжал совсем недавно участвовал в скачках, и если его так быстро выставить вновь, можно загнать. К тому же к скачкам в Санфорде допускаются лишь сильнейшие двухлетки. Плата только за участие составляет несколько тысяч долларов — достаточно крупная сумма, чтобы рисковать ею ради ненадежной лошади.

Очевидно, мысли Дэвида совпадали с ее.

— Думаю, победы этой лошади так и останутся несбыточной мечтой, — сказал он. — У нее, конечно, есть потенциал, но Санфорд…

Трэвис в задумчивости нахмурился.

— Возможно, ты и прав. Поживем — увидим. Я все равно намерен выставить его в Санфорде.

Прозвучавшая в его словах убежденность заставила остальных сразу смолкнуть. Дэвид пожал плечами:

— Тебе решать. Вы не голодны, Ринна? — после короткой паузы спросил он. — Вы не дотронулись до еды.

— О! — Ринна была так захвачена беседой, что забыла о еде. Она взяла вилку.

— Надеюсь, это не предсвадебное волнение, — сказал Трэвис, посмотрев на нее с притворным беспокойством. Затем взял из ее рук вилку. — Позволь мне помочь тебе. Я совсем не хочу, чтобы моя невеста погибла от истощения.

Эта насмешливая заботливость вновь разозлила Ринну. Почему ему так легко удается выводить ее из себя?

— Я справлюсь сама, — бросила она, отодвигая тарелку.

— Ну, ну, любовь моя, — проворчал он, взяв ее руку в свою. — Не надо привередничать в еде. Что люди подумают?

Ринне стало досадно, что она позволила ему спровоцировать себя. Она бросила на Трэвиса насмешливый взгляд.

— Боже, я об этом не подумала, — нежно пролепетала она. — Ты простишь меня?

Трэвис улыбнулся:

— Конечно, дорогая. Я все понимаю.

— После этого и не верь рассказам о хамелеонах, меняющих цвет, — громко рассмеявшись, сказал Джонатан. — Похоже, любовь сыграла с тобой злую шутку, мой старший брат. Куда подевались твои сумрачность и недовольство?! Но, как бы мне, ни хотелось оставаться свидетелем случившихся с тобой перемен, я должен идти в студию. Ринна, вы сможете заниматься с Дженни на этой неделе?

— Да, конечно, Джонатан. То, что я… я… — ей было трудно произнести это вслух. Ее напускная храбрость исчезла. Рука Трэвиса жгла ее, словно огнем, — выхожу замуж за Трэвиса, отнюдь не причина менять наши с Дженни планы. Я попрежнему буду заниматься с ней.

— Отлично, — послышался голос Дэвида, — мне нужно в конюшню. Трэвис, ты идешь?

— Через минуту. — Трэвис взглянул на нее, и по выражению его лица она поняла, что он намерен еще сильнее накалить обстановку. — Я не могу уйти, не попрощавшись с Ринной.

Она чуть не взорвалась от возмущения, когда он поднес ее руку к своим губам. Чувствуя, что ее терпение истощается, Ринна изо всей силы под столом ударила его ногой. Ей захотелось закричать от боли, когда ее нога, обутая в легкую сандалию, шмякнулась о его тяжелый сапог.

  25