Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
49 
Соловьев что-то писал в своем блокноте. Желтухин подумал, что через первую часть своего рассказа он уже перемахнул («Они все проверят, убедятся в том, что я не солгал, равно и как эта Чеснокова, здесь все чисто»), теперь же оставалось самое, пожалуй, сложное.
– Что было потом?
– Ее увезли. Чеснокова куда-то позвонила, приехали какие-то люди и отвезли мою Ирочку в морг.
Тут Желтухин вдруг почувствовал, как Пирс, этот англичанин, буквально пожирает его взглядом. Почему Соловьев не объяснил, кто это такой и почему он присутствует при беседе? Какое отношение он имеет к вопросу о смерти Бантышевой? И почему он, Желтухин, не задал этого вопроса с самого начала? Как-то не совсем естественно он себя ведет, словно в чем-то виноват. Но ведь он совершенно ни в чем не виноват!
– Потом? Что было потом? – Он услышал голос Пирса и очень удивился. Эк его проняло!
– Я понимаю, ваш визит ко мне чем-то обусловлен, ведь не просто же так вы приехали ко мне и задаете эти вопросы… И этот господин…
– Оливер Пирс, – напомнил Соловьев несколько нервно. – Я скажу вам, почему этот господин так заинтересовался смертью Бантышевой. Существует определенная вероятность того, что у Ирины Бантышевой за границей есть родственники, которым не безразлична судьба Кати, дочери Ирины… В частности, жена Оливера, по происхождению русская, утверждает, что она является сестрой Ирины Бантышевой…
– Родной? – Желтухин был потрясен.
– К сожалению, нам пока неизвестно, родная она сестра или двоюродная, потому что Рита, так зовут жену Оливера, каждый раз говорит все по-разному… То утверждает, что Ирина – ее родная сестра, то одной знакомой сказала, что двоюродная. Но она очень переживает за свою племянницу…
– Но Ирочка никогда не говорила мне, что у нее за границей есть родственники…
– Родственница. Одна, – произнес Пирс. – Моя жена говорит, что она как-то связана с семьей Бантышевых, но не может объявиться, потому что когда-то давно произошло нечто, что сделало их чужими… Мы, собственно, хотели бы от вас услышать, почему вы, узнав о смерти Ирины, сообщили об этом лишь Сергею, ее мужу, но не позвонили и не послали телеграмму ее матери? Ведь она жива, не так ли?
– Да, она жива, но адреса я ее не знал до тех пор, пока не заглянул в записную книжку Ирины… Ее мать проживает в Волгоградской области, в деревне… Она не старая еще женщина, Ирина мне рассказывала, что у нее большое хозяйство… Но они редко виделись. И кто вам сказал, что я не посылал ей телеграмму? Я послал, но она почему-то не приехала. Возможно, она не получила это известие или была больна… Знаете, я тогда находился в таком состоянии… Меня меньше всего интересовала ее мать.
– Вы не могли бы сообщить ее адрес?
– Конечно, я переписал его в свою записную книжку. На всякий случай. Видимо, как раз на такой вот случай… Но если вы не верите, то можете проверить на почте, там же сохраняются данные…
– Как вы думаете, если бы у Ирины была сестра, ее мать могла бы рассказать нам об этом?
– Конечно! Как же иначе?! Но мне все-таки думается, что здесь произошла какая-то ошибка… Если бы у Ирины была сестра, пусть даже и двоюродная, она бы хотя бы словом об этом обмолвилась.
– Они могли поссориться…
– Я не знаю, тут вы не по адресу… Об этом вам лучше всего спросить у Сергея, все-таки это он был ее мужем, а не я, потому он мог знать о ее родне значительно больше.
– Что было потом?
– После вскрытия я забрал тело и похоронил. Повторяю, я действовал как во сне.
– Вы могли бы вспомнить, кто был на похоронах?
– Мало кто был. Мать, я повторю, не приехала и даже не позвонила. Во всяком случае, пока я был в квартире Бантышевых, она не звонила. Сергей вот с Катей не успели. Были соседи, несколько человек…
– В том числе и нынешняя подруга Бантышева, Лиля, так?
– Да, Лилечка была. Она тоже была сама не своя. На нее смерть Ирины произвела большое впечатление, у нее даже видения какие-то начались…
– Какие видения?
– Вы с ней поговорите… Она сама вам все расскажет.
– Она рассказала, – сказал Пирс. – Сказала, что после смерти у Ирины сильно изменились пальцы и ногти на руках. Лица она не могла увидеть, оно было прикрыто… что вы можете сказать нам на это, Борис?
– Да ничего. Она маникюрша, у нее свой взгляд на… пальцы… заусеницы… Она и мне тоже сказала, что сделала Ирине маникюр незадолго до смерти, а у покойницы были совсем неухоженные руки… Словно она занималась черной работой.
49 
