Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
34 
– Хорошо, – буркнул Вазак. – Мы хотим купить здесь верность. Верность головореза, честь разбойника. В какой же путь мы отправляемся?
– Мы отправимся по домам. А наш наемник отправится следить за Симоном и Циклопом. Куда наши друзья пойдут, с кем встретятся. О результатах слежки он будет регулярно докладывать мне.
– А мне? – возмутился толстяк.
– А я – тебе.
– Симон раскусит твоего наемника. И обидится…
– Я скажу наемнику, чтобы он не слишком прятался. Пусть Симон раскусит его. Это кстати – в таком случае Пламенный не слишком обидится. Все следят друг за дружкой: ювелиры, герцоги, водоносы. Кто побогаче, нанимает соглядатаев. Это естественно, это придает жизни остроты. Я не знаю, чего больше хочу: чтобы мой наемник высмотрел пикантные подробности жизни Симона Остихароса, или чтобы Симон узнал, что за ним следят, и следят по моему поручению. В любом случае, я останусь в выигрыше.
– Я тебя не понял.
– И не надо. Вот, возьми перепелочку. У нее в брюшке – моченая клюква.
– А ты?
– А я подберу нам славного человечка, – Амброз привстал над столом. – Если здесь станет шумно, заранее прошу прощения.
– Здесь и так шумно.
Когда пол зашевелился под ногами у Вазака, толстяк больно прикусил язык. Он не сразу сообразил, что шевелится отнюдь не весь пол. Казалось, змейки, тончайшие как волос, нырнув под подошвы Вазаковых сапог – и даже глубже, в утрамбованную землю – кинулись врассыпную, ища убежища по углам. Вазак ощутил их движение, переданное землей, ставшей на миг очень чувствительной к вибрациям. Он опустил взгляд. Пол вокруг их стола был густо пронизан бойкими, играющими нитями, плохо заметными для обычного глаза. Пол превратился в чудовищную арфу – струны разбегались во все стороны, уходили под лавки, извивались под ногами пьянчуг. От высокого, недоступного обычному уху, визга – пронзительное многоголосье сливалось в противоестественную мелодию – толстяк чуть не выблевал съеденное. Снаружи завыли собаки. Донеслось ржание из конюшни: лошади беспокоились.
Пока они беседовали, Амброз «пустил корни» – Вазак много слышал о талантах королевского мага, но видел это впервые. Тоньше иглы, корни Амброза впивались в столы и лавки, уходя в древесину. Внедрялись в ноги завсегдатаев «Лысого осла», без забот проникая между волокнами ткани и кожи сапог, без боли врастая в человеческую плоть. Амброз улыбался. Чувствовалось, что забава не составляет для него труда – так, пустячок. Лицо мага осталось таким, как было, без знакомой одеревенелости. Лишь рот отвердел в улыбке, обметан гладкой, болезненной сухостью. Губы Амброза напомнили Вазаку две липовые стружки, вылетевшие из-под рубанка. Сам же Амброз походил на паука в центре чуткой паутины.
– Время, – шепнул Амброз.
И добавил любимую присказку, за которую его и наградили кличкой:
– Держи дерево…
Один из корешков натянулся. Стол, в который уходил этот корень, еле заметно содрогнулся. Кружка с пивом, стоявшая близко к краю, подпрыгнула – и упала на колени сидящему за столом игроку в кости. Тот вскочил, отряхиваясь. Штаны его на ляжках промокли насквозь. Мех щегольского, с вышивкой, кафтана от пояса и ниже густо потемнел, слипся клоками. Стаканчик с костями свалился на пол – его тут же затоптали, превратив в хлам.
– Ты! – заорал игрок соседу. – Пень косорукий!
– Кто?
– Ты!
– Я?
– Ну не я же!
Прерывая бессмысленный диалог, лавка ударила игрока под коленки. И сразу же ребро столешницы угодило ему в живот, как если бы сосед в гневе толкнул стол. Потеряв равновесие, игрок улетел спиной вперед. Приземлился он у выхода на кухню, откуда несло жаром печи. На беду собравшимся из двери объявилась служанка с подносом, полным мисок. Поднос взмыл в воздух, миски запорхали тут и там, щедро одаривая посетителей ливнем горячей похлебки. Кто-то не сдержался, сгреб злополучного игрока за шкирку, сунул кулачищем по загривку – и отправил камнем, пущенным из катапульты, в противоположный угол харчевни. За игрока вступились, вступились и за его соседа; хозяин горой встал за служанку – наверное, любовницу – колотя Умницей правых и виноватых. Свалка мало-помалу захватывала всю территорию «Лысого осла». Сверкнуло оружие, пролилась первая кровь. Запрыгнув на лавку, урод с ожогом во всю щеку ловко вертел кистенем. Под ним, усевшись верхом на поверженного врага, плечистый коротыш рвал жертву за уши. Временами коротыш, наклоняясь, бил несчастного лбом в переносицу. Дальше схватились на ножах. Прямой клинок сталкивался с кривым, скрежеща от злости. Лезвия обоих то и дело дорывались до цели, оставляя разрезы на одежде и телах драчунов.
34 
