Последние отзывы

  88  

Дрожащими руками она схватилась за телефон.

Надо позвонить в Москву, срочно.

Иначе, возможно, будут и новые жертвы…

* * *

– Знаешь, я почему-то с самого начала подозревал именно тебя… Следовательская интуиция. Я – неплохой следак, правда… Ты пойми, теперь тебе не отвертеться. Эй, эй, не надо хвататься за оружие. Кстати, у тебя мощная пушка, не для помещения, дистанция должна быть побольше – разнесешь все вокруг. И глушитель знатный.

Я мог бы тебя поймать и спровоцировать безо всяких усилий. Да, доказательств против тебя нет никаких. Но ведь мы оба знаем, что произошло… Молчишь? Молчи, молчи, только оставь пистолет. Я ведь тоже не пустой пришел к тебе, стреляю хорошо… Как я обо всем догадался? А чуйка у меня появилась в отношении тебя, стал землю носом рыть – и ничего. Ничего! Но я-то нутром чую, твоих рук дело…

Сначала я планировал заманить тебя в западню. В нашей профессии это – обычное дело. Пойми, никто не ждет, пока убийца вроде тебя захочет пооткровенничать. У нас – статистика раскрываемости, куча дел. Так что никто не ждет милостей от природы.

Я хотел устроить провокацию.

Мог бы пустить слух, что Диана не убита… Мог бы сказать, что моя подруга Вронская тебя подозревает, и ты пришел бы с ней расправиться, как расправился с Дианой, – следователь Седов старался говорить спокойно, хотя эмоции зашкаливали, лоб стал влажным от напряжения. – Но ничего этого не понадобилось. Так даже лучше – не надо подвергать риску жизни других людей, с тебя ведь станется перерезать очередную глотку или сделать дырку в черепе.

Знаешь, мне помогло просто тупо стечение обстоятельств. Сестричка моя живет в Барселоне. Поехала в отпуск, влюбилась в местного – там и осталась, так бывает. Так вот, муж у нее – полицейский. Плохо все для тебя совпало, плохо… Мне все покоя не давал этот альбом Пикассо. Где Татьяна могла его заполучить, каким образом? А потом понял – в Барселоне, только там, без вариантов… Сначала мне не везло конкретно. Муж сестренки всю базу перерыл – и ничего, никаких краж работ Пикассо. А потом сестричка смоталась в Ситджес, в тот самый отель «Лонг Бич». И мы узнали много чего интересного… Понимаешь, какая неприятность – у входа в дом Хосе работала камера. Правда, искали не тебя, а очень похожего на тебя террориста. Но когда мне переслали кадры с того видео – я узнал твою мерзкую физиономию…

Конечно, все преступления были продуманы и обставлены очень грамотно. «Идеальное убийство» – как любит писать в своих романах моя подруга Вронская.

Но это все, что я сейчас тут наговорил, – это предыстория, чтобы расклад в общих чертах был понятен. А теперь – самое главное. Я пришел к тебе не для того, чтобы ссориться. Мне наплевать, докопается ли тот следак, который расследует убийства Татьяны и Дианы, до всей этой истории или нет. Я уже слишком большой мальчик, чтобы мыслить категориями торжества правосудия. Мне наплевать на правосудие, но не наплевать на свои интересы. Я могу гарантировать: моя информация от меня никуда не уйдет, специально топить не стану. Но молчание в такой ситуации дорогого стоит. Мне нужен альбом Пикассо. Эй… ты слышишь? Мне нужен альбом Пикассо! Я ясно излагаю свои мысли?

– Ясно, – пробормотал Вадим Липин побелевшими губами. – Но его здесь нет. Он в сейфе одной квартиры, которую сейчас ремонтируют по моему проекту. Это недалеко.

– Отлично, поехали, – Седов вскочил с кресла, но к двери не направился, стал наблюдать за дизайнером. Так и есть – потянулся за пистолетом, лежавшим на диване…

– Оружие придется оставить здесь, – твердо сказал он. – Знаешь, если бы у тебя была такая символическая зарплата, как у меня, то ты бы просек – такой шанс изменить свою жизнь выпадает нечасто, и надо сделать все для того, чтобы его не упустить…

* * *

… – Почему у тебя кружочки в прописях неровные! Ты как курица лапой их заполнил! И что теперь делать?! Это же не перепишешь! Как ты можешь быть таким неаккуратным! Да ты – просто неряха; ты – ничтожество!

Наверное, что-то можно было бы еще отыскать в собственной памяти. Ведь воспоминания, даже начала школьного периода, должны хранить горьковатый запах красно-синих пушистых астр, гордую мамину улыбку, заливистую мелодию первого звонка. Теоретически все это было, наверное. Но в реальности мир включается жуткой картиной, перекошенным лицом Брониславы Антоновны. Она нависает над партой, огромная, бесформенная, чудовищная. Все в ней вызывает ужас: валики живота, обтянутые синим бархатным платьем, сверкающие золотые зубы, красное, вечно недовольное лицо.

  88