Лёгкий, ненавязчивый романчик 
71 
— Прекрасно! — Серый балахон как будто и в правду был рад количеству положительных ответов. — Тогда вы можете легко перейти к «кругу», минуя «стол». Это чем-то похоже на «тройку», но посложнее. Адепт, практикующий «тройку», должен ежедневно знакомиться с двумя незнакомыми ему людьми. Причем не использовать искин для выяснения личностей. После знакомства адепт должен в течение получаса обсуждать с каждым из незнакомцев различные способы достижения личного счастья и взаимного уважения. На следующий день все повторяется сначала.
Сол с сомнением поглядел на Кобаяси. Неужто этот хитрый волкот обсуждает свои проблемы с незнакомцами и ничего не просит взамен?
— Наверняка во время такого общения вы чувствовали, что с некоторыми незнакомцами у вас возникает неожиданное взаимопонимание, словно вы знакомы уже давно. Таким образом, ритуал «тройка» демонстрирует наличие у нас распределенных скриптов, которые включаются, когда вы соединяете вместе их фрагменты, записанные в разных людях. Сегодняшний «круг» — следующая ступень. Это запуск распределенного скрипта большой группы. Мы называем это «вызов Духа».
Фантастическая картинка, нарисовавшаяся в воображении Сола полминуты назад, существенно дополнилась. Теперь ему представлялось, что не он один, а все семнадцать человек бегают по холму, крича на разные голоса. Группа неконтролируемых мультиков — это уже не шутка. Может, у них предусмотрены какие-то меры контроля?
— И еще одно отличие: сегодня мы будем использовать невербальную коммуникацию. Это сложнее, хотя в любом случае способ коммуникации не определяет напрямую, как вы будете воспринимать происходящее. Ведь даже короткий и примитивный знак может быть сигналом для включения сложных программ… Например, запах может вызвать яркое аудиовизуальное воспоминание целого дня.
«А кто-то может спутать яркое воспоминание с дремлем», мысленно добавил Сол, вспоминая рассказ Кобаяси о дремлях с флешбэком.
Однако постой… Человек в сером балахоне говорит о чем-то другом. Как же это он сформулировал? Ага, вот: другие программы мозга, которые оказываются доступны лишь тогда, когда перестаешь пользоваться системами-посредниками. Шитый Баг! Вот кому Сол мог бы рассказать, что несколько месяцев не пользовался дремодемом. Этот чел непонятного пола наверняка знает, какая тут связь. Если бы с ним сейчас поговорить наедине…
— Попрошу всех взяться за руки, — произнес балахон.
«Так вот как они себя контролируют — держат друг друга!» Сол вдруг обнаружил, что его левая рука уже занята. И как только Кобаяси опять умудрился схватить его прежде, чем он заметил? Сол инстинктивно отдернулся. Кобаяси поглядел на него с удивлением. Ах да, сейчас всем нужно так сделать… Он отдал руку маркетологу. Тот принял ее подчеркнуто аккуратно, словно бокал из старинного стекла, которое бьется без самовосстановления.
Справа уже ждала рука другого соседа. Ладонь у блондина была мокрая и костлявая.
Но было и кое-что похуже. Теперь, схваченный с двух сторон, Сол почувствовал себя в ловушке. Будь у него включен эмпатрон, паника отобразилась бы тонким черным зигзагом. Парализующая волю трещина росла тихо, но удивительно быстро.
«Это с непривычки,» сказал себе Сол и глубоко вздохнул, стараясь унять дрожь. Ерунда, просто день такой нервозный. Полчаса назад испугался какого-то дурацкого ремня безопасности в кибе. Здесь то же самое. Эй, нечего дергаться по любому поводу.
Ага, уже лучше. Как там говорил балахон? — мы просто забыли… И верно: раньше, когда не было искинов с их моментальной, невидимой связью, люди даже здоровались руками. Потом пошли все эти эпидемии в Старой Европе… Вот и отвыкли. А вообще-то ничего особенного. Даже приятно. Да и Маки потом все продезинфицирует.
Но почему так долго не проходит эта дрожь? Ах вот оно что! Не только он сам, но и соседи с непривычки нервничают. У Кобаяси рука дрожит мелко-мелко. Зато блондина так и вовсе трясет. Но что самое странное — в дрожи появляется общий ритм, словно волны ходят туда-сюда по телу, все нарастая и нарастая… И уже непонятно, кто…
Она стояла прямо перед ним, синие пузырьки лопались в уголках губ. Небольшие подростковые грудки хорошо просматривались под мокрой ночной рубашкой; казалось, острые лиловые соски вот-вот порвут тонкую ткань. Вокруг пустых голубых глаз на бледном лице темнели фиолетовые разводы — словно еще одна пара сосков, вывернутых наизнанку. Ну да, она ведь умерла от передозировки «верта» за несколько минут до того, как они с Кобаяси приехали, чтобы уговорить ее перейти на работу в «Дремлин». Такой они и нашли ее, ведущую сценаристку «Сексодрема» — на дне бассейна среди неоновых крабов.
71 
