Последние отзывы

  123  

Джуранский вынул из пролетки масляный фонарь, предусмотрительно одолженный у сторожа пивного завода, чиркнул спичкой и направил слабенький лучик прямо в лицо подошедшего. Мужчина зажмурился.

Родион Георгиевич увидел типичный восточный нос, густую черную бородку и чистый, высокий лоб. Из-под новенькой фуражки-московки выбивались черные кудри. Незнакомец был одет в теплую тужурку, черные брюки, по-рабочему заправленные в сапоги, а на плече держал лямку вещевого мешка.

— Кто таков? — строго спросил Джуранский, наставив фонарик.

— Студэнт. Приехал в сталицу из Тифлиса. К знакомым!

Ванзаров подумал, что для студента паренек староват. По виду ему можно дать не меньше двадцати пяти лет.

— Документы имеются? — ротмистр явно не доверял словам ночного гостя.

— Канэшно! — горец засунул правую руку за пазуху, вытащил зеленую книжечку паспорта и протянул господам полицейским.

В документе значилось: Виссарионов Иван Иванов, мещанин из Тифлиса двадцати двух лет отроду. Родион Георгиевич полистал странички. Все записи и печати выглядели настоящими.

— Опустите руки, — Ванзаров протянул паспорт владельцу. — У кого были в этом доме?

— Трэтий этаж, квартира сэмь, Макарови, старие друзя! Привез им бурдюк кахэтинского! Киндзмариули! Вах!

Ванзаров принюхался, но на морозе не уловил запаха вина от грузинского красавца. Он подумал, что надо бы досмотреть вещевой мешок, но решил не тратить на случайного встречного время. Мало ли почему человек шарахнулся! Ночь, темно, а тут трое мужчин. Испугался, провинциал-горец. Вид у него мирный. Фамилия Виссарионов вроде не была в розыске.

— Где остановились? — на всякий случай спросил Родион Георгиевич.

— На Сэрдобольской! Тоже у друзэй! Им второй бурдюк привез!

— Будьте осторожны, в городе неспокойно, — посоветовал Ванзаров.

— Спасибо, уважаэмие! — грузин поднес ладошку к козырьку фуражки, повернулся и пружинистым шагом удалился в темноту.

— Ишь какой, сын гор! — с легкой завистью проговорил Лебедев. — Красавец писаный, а рука, видать, сухая!

8

Дворник опять оставил ворота незапертыми на ночь. Во дворе царили темень и тишина.

По щиколотку в снегу, Ванзаров направился к дворницкой. Он дернул массивную рукоятку. Визгнув, дверь открылась.

По шатким ступенькам Родион Георгиевич спустился в жарко натопленное полуподвальное помещение. Следом шел Джуранский с фонариком. В слабом лучике света обнаружилась лежанка, на которой, широко раскинув руки, валялся Степан. Сыщик нагнулся над телом и ощутил чудовищный перегар. Ротмистр поводил фонариком по комнате. Кроме жалкой мебели, Ванзаров разглядел огромный деревенский сундук, поставленный у стенки, который наверняка принадлежал кухарке профессора.

— Ну что там? — крикнул сверху Лебедев.

— Дворник спит пьяный, а приживалки нет! — отозвался Джуранский.

— Пошли отсюда, в темноте все равно ничего не найдем! — Ванзаров взялся за перила.

— А теперь — куда? — устало спросил ротмистр.

— Осталось только одно место! — задумчиво сказал сыщик.

Когда они втроем поднялись по темной лестнице к квартире профессора, Лебедев попросил Джуранского посветить, вытащил из чемоданчика длинный пинцет и молча протянул Ванзарову.

— Мечислав Николаевич, вы этого не видели! — прошептал Родион Георгиевич. Язычок тихо щелкнул, дверь мягко отошла в сторону.

В прихожей сыщик сразу ощутил знакомый запах сомы. Едкий аромат за эти дни так и не улетучился. В спину дышал ротмистр. Лебедев пока еще топтался на площадке.

Из-под двери кабинета пробивалась тонкая полоска света. Ванзаров оглянулся на Джуранского. Тот все понял. Родион Георгиевич мягко нажал на бронзовую ручку и резко толкнул дверь.

Неизвестный в кабинете даже не успел сообразить, что произошло. Джуранский бросился на него и сразу повалил на пол, а когда человек попытался оказать сопротивление, скрутил за спиной руки и надавил коленом на шею.

— Взял! — радостно закричал Мечислав Николаевич. — Свет, скорее!

Ванзаров поднял с письменного стола подсвечник с тремя зажженными свечами и опустил к полу, освещая лицо пойманного. Он увидел длинные седые волосы и белую, окладистую бороду. Мужичок придушенно хрипел и дергался, пытаясь вывернуться.

— Советую не трепыхаться! — доброжелательно сказал Ванзаров. — В ваших интересах вести себя тихо.

  123