Последние отзывы

  41  

Время от времени Дженни высказывала тревогу по поводу того, что Люсию может насторожить такая их близость. Иногда они забывали об осторожности, и их взгляды или слова могли выдать их с головой. Ее все больше беспокоили ехидные замечания «сестрицы» о том, что Данте слишком нравится компания Беллы, с которой он проводит все свободное время, что он слишком внимателен ко всем ее нуждам и желаниям, возит ее по острову, чтобы она могла рисовать пейзажи, и как привязанный сидит рядом, пока она малюет. И вообще они слишком хорошо ладят.

— Кто-нибудь может подумать, что вы любовники, — бросила однажды утром Люсия, когда они вместе лежали в шезлонгах у бассейна, и внимательно проследила за их с Данте реакцией.

Дженни не справилась с волной румянца и густо покраснела.

— Ты специально смущаешь Беллу, Люсия? — Данте не поверил ее якобы шутливому тону. — Я обещал дедушке, что сделаю пребывание Беллы на Капри максимально комфортным, и стараюсь сдержать слово. И я благодарен Белле за то, что она не создает мне трудностей. В отличие от тебя, Люсия.

— Не смешно, Большой Брат! — тут же огрызнулась Люсия.

Данте бросил на нее предостерегающий взгляд:

— Тогда не демонстрируй Белле свое изощренное чувство юмора.

— Большой Брат все видит, — дурашливо произнесла Люсия, имитируя голос робота.

— Об этом меня просил дедушка, — спокойно ответил Данте, как будто и вправду всего лишь выполнял поручение Марко.

Люсия изобразила сладчайшую улыбку:

— Будь осторожен, Данте, потому что Маленькая Сестричка тоже все видит. И однажды, когда ты допустишь ошибку, я возьму реванш.

— Мелковатая у тебя цель жизни.

— Зато сколько удовольствия я получу, когда достигну ее, — пропела Люсия и, откинувшись на спинку шезлонга, с блаженным видом закрыла глаза.

Данте отмахнулся от этой стычки, как от очередной злобной выходки Люсии. Но Дженни она заставила задуматься о том, как выглядит их поведение со стороны. Расслабиться она смогла только тогда, когда они с Данте остались наедине.

Марко ослаб настолько, что уже не покидал своей спальни. Он страдал от сильных болей, и доктор велел колоть ему морфий. Несколько сиделок поочередно находились возле него круглосуточно. Понимая, что конец близок, Данте срочно вызвал Софию и Роберто.

Марко доживал свои последние дни. «Это и мои последние дни здесь», — думала Дженни, но не хотела бы продлевать свое пребывание на Капри ценой продолжения мучений Марко. Она не говорила с Данте о своем скором отъезде, понимая, что ему тяжело и что она нужна ему сейчас. Неминуемая скорая потеря любимого деда камнем давила на его сердце. Близость Дженни помогала Данте пережить эти тяжелые дни, и она не хотела отягощать их еще больше, решив наслаждаться каждым бесценным мгновением, что они были рядом.

Роль Беллы больше не тяготила Дженни. Данте оказался прав — их обман никому не причинял вреда, а Марко был очень доволен. В ней он нашел слушателя, которому рассказывал о своей жизни, подробно останавливаясь на моментах, особенно дорогих его сердцу. Дженни тоже привязалась к Марко всем сердцем и больше не сожалела об обмане.

Настало утро того дня, когда на виллу должны были прилететь София и Роберто. Данте покинул постель Дженни и направился к себе, чтобы принять душ и одеться. Дженни понимала, что день будет очень трудным для него. Испытывая собственное горе, он вынужден будет утешать истеричных тетю и дядю. Дженни смотрела, как он идет к двери, соединяющей их апартаменты, и думала о том, как помочь Данте разделить непомерный груз, легший на его плечи.

Отбросив простыню, она встала с кровати и направилась в ванную, чтобы тоже подготовиться к тяжелому дню. В этот момент Данте открыл дверь, и тут же раздался ликующий возглас Люсии:

— Вот вы и попались!

Дженни в шоке застыла на месте.

В спальне Данте его поджидала Люсия. А он, полностью обнаженный, входил к себе из спальни Дженни!

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь?! — Его голос прерывался от едва сдерживаемой ярости.

Данте захлопнул дверь, чтобы хоть как-то уберечь Дженни от взглядов ликующей Люсии. Но она знала, что взбалмошную «кузину» ничто не остановит и она немедленно все расскажет Марко. При мысли об этом у нее свело живот и к горлу подкатила тошнота. Негодяйке все равно, что ее слова могут убить и без того ослабевшего донельзя человека. Она ни за что не откажет себе в удовольствии запятнать Данте в глазах деда, пусть даже на пороге его смерти!

  41