Последние отзывы

  14  

– И плавать ты не умел?

– В твоём возрасте я умел только играть на скрипке, – опять сказал я чистую правду.

– Вот ни фига себе! А я на контрабасе играю! Вернее, играл. После того, как я переболел ветрянкой, я забыл, как на нём играть.

Я заржал. История с контрабасом и ветрянкой мне понравилась.

– А кто тебя всему научил? – спросил Прохор.

– Улица.

– Улица научить не может, ей за это не платят.

– Значит, сам научился. Мне надоело быть вечно битым, и я начал давать сдачи.

– Здорово. А про секс ты мне всё наврал. Это не остров, это болезнь. Ей Настя болеет, сестра моя.

– Я никогда не вру. Это Настя врёт.

– Когда можно посадить на тебя летучую мышь?

– В любое удобное для тебя время.

– Ура! – Он постучал меня кулаком по плечу.

– Ура! – откликнулся я.

Мы ещё раз искупались, снова помутузили друг друга на песке и легли загорать.

«Не работа, а удовольствие», – подумалось мне.

– Прося! – послышался крик кухарки. – Обедать, а потом с папой гулять!

– Я пошёл, – вскочил Прохор. – Папка обещал меня в дельфинарий свозить!

Он побежал к Марии, а я вдруг почувствовал лёгкий укол ревности. Какой бы близкий контакт я не установил с мальчишкой, он никогда не бросится ко мне так, как бросился «гулять с папкой».

– Глеб! – вдруг окликнул меня с лестницы Прохор.

– Что?! – обернулся я.

– Ты парень что надо!

– А я что тебе говорил?!

Он убежал, а я пошёл плавать – бесконечно долго и бесконечно далеко.

Удовольствие, а не работа, думалось мне, и я тосковал, тосковал по Элке и по своей прошлой жизни, где я был простым учителем, а она амбициозной журналисткой, где мы пили кофе на тесной кухне, спали под одним одеялом, насмерть ссорились и бурно мирились, мечтали о будущем и вместе гуляли собаку…

«Элка! – мысленно звал я ту, прежнюю Элку, – незазнавшуюся, незабронзоввшую Беду. И куда всё ушло, куда пропало? Кофе, тесная кухня, общее одеяло, прогулки с собакой?!

Неужели слава и деньги способны лишить всех этих счастливых маленьких радостей? Почему для её бешеной славы не подходит наш старый диван? Почему её деньги не дают нам болтать вечерами на кухне и сидеть подолгу в обнимку?

Почему её успех заставляет меня быть фальшивым, лживым, приглаженным, пресным и безупречно одетым?!

Почему я не могу говорить, что хочу, ругаться и ржать, когда захочу?! Почему…

Любовь уходит, когда заканчивается свобода.

Я не ревную Беду ни к деньгам, ни к славе, ни к успеху, ни к её сумасшедшим поклонникам. Просто я мечтаю хоть одним глазком взглянуть на ту прежнюю Элку – весёлую, бесшабашную, плюющую на все условности, свободную как ветер в поле, в простых джинсах и без бриллиантов на каждом втором сантиметре тела.

Я хочу, чтобы та Элка меня любила, и мы шли, взявшись за руки, неизвестно куда…

* * *

Две недели пролетели незаметно.

Я каждый день занимался с Прохором, и мы добились больших успехов. С каждым занятием мальчишка становился всё смелее и раскованнее, приобретая замашки нормального десятилетнего пацана. Кроме плавания, я обучал его приёмам рукопашного боя и тому, что в школе называется ОБЖ – основам безопасности жизнедеятельности. Под этим скучным названием скрывались довольно интересные вещи – умение разводить костёр, знание приёмов оказания первой помощи, ориентирование в пространстве и ещё много чего. Но главное, я учил Прохора ничего не бояться, не теряться и смело смотреть жизни в глаза.

Успехи пацан делал колоссальные. Несмотря на его внешнюю хлипкость, Прохор оказался очень выносливым и сильным ребёнком. Всё, ну, или почти всё, что я с великим трудом постигал в десантуре, он осваивал с ловкостью и быстротой маленькой обезьянки.

В один прекрасный день я решил, что неплохо бы было обучить парня основам вождения автомобиля, а также показать устройство мотора. Согласовав этот вопрос с Ирмой Андреевной, я взялся за дело. Для начала нужно было объяснить Прохору «анатомию» машины. В качестве учебного пособия я взял свою старушенцию – двадцать первую «Волгу».

– Ты бы мне ещё телегу показал, – фыркнул Прохор. – Это не машина, а унитаз на колёсах!

– Что бы ты понимал в автомбилях! – возмутился я. – Двадцать первая «Волга» – лучшая из всех «Волг»!

– Вот у папки – машина!!! «Гелендваген»! Может, на ней погоняем?

– Думаю, что твой папка не сильно обрадуется, если мы погоняем на его тачке.

Я как в воду глядел. После беглого осмотра мотора и других внутренностей, Прохор попросился за руль, заявив, что он всё понял и всё умеет. Не увидев причин, чтобы ему отказать, я опрометчиво согласился.

  14