Последние отзывы

  17  

В тот самый миг мост рухнет.

Пропасть, над которой в белом тумане кружатся тени, пропасть боли и страха, жарких кошмаров и горячечного бреда, — она примет тебя.

И понесется навстречу.

Ты закричишь. И будешь кричать, падая. Будешь кричать, умоляя. Будешь кричать до тех пор, пока не проснешься утром…

В поту. На измятой постели.

С минуту граф изучал свое отражение. Чтобы не упасть, ему пришлось упереться ладонями в зеркальную поверхность. И все равно он с трудом держался на ногах. Графа била дрожь.

Уто ждал.

Раненый оторвал правую руку от зеркала и коснулся повязки. В глазах мелькнуло недоумение. На лбу бинты пожелтели от пота, а красное пятно на затылке он видеть не мог.

Шкипер прочистил горло.

Тассел повернул голову и посмотрел на Уто. Опять равнодушный глаз с черным пятном. Шкипер поежился.

— Мессир, граф, кхм… понимаете… ваша рана… лекарь не позволил…

Уто хотел добавить «велел лежать», но натолкнулся на взгляд раненого. Прикусил язык. Помолчали.

— М-мой с-сундук, — выговорил граф с усилием. Голос был хриплый, на лбу выступили жилы. — Ш-шев-велись.

— Встал, дядя Маран. Древоточец посмотрел на меня.

Потом что-то спросил. Слова доносились сквозь белый туман. Дяде придется говорить громче…

— Кто наши враги? — повторил Маран. Теперь я услышал.

Я молчал. В моей голове начался камнепад. Один маленький камешек вызвал целый поток. Теперь в расщелину летели огромные валуны. Затылок раскалывался.

— Мальчик! — снова позвал меня Древоточец. Без тени раздражения, — Вспомни, чему тебя учили.

— Враги…

— Просто назови их.

Я усилием воли отогнал туман:

— Наши враги, это… Морганы…

— Да, — сказал Маран.

— Морганы, — повторил я. — Красные тени. Треверсы. Мастера Тотемов. И самые главные — Слотеры.

— Правильно, — сказал дядя. — Еще один вопрос, мальчик, — и можем идти… Почему мы ненавидим Слотеров?

Я знаю. Я должен помнить! Если бы так не болела голова…

— Потому что… они…

— Мальчик, это простой вопрос. Успокойся. Сосредоточься. Ты знаешь ответ. Почему мы ненавидим Слотеров?

— Потому что враги… — Я вспомнил. Конечно! — Слотеры разрушили Джотту!

— Правильно, — сказал Маран. — Разрушили Камень-Сердце… — В голосе Марана была печаль, словно Джотта был дорогим ему человеком, а не каменной глыбой. — А теперь — самое интересное. Ты готов?

«Нет, — подумал я. — Оставьте меня в покое!»

— Приключения начинаются, — сказал дядя. Он снял с пояса и протянул мне серебряную фляжку. — Сделай три глотка. Это снимет боль.

— Это заклинание? — спросил я.

— Лучше. Это бренди.

Когда Уто вытащил сундук из шкафа и, повинуясь указаниям графа, открыл тяжелую крышку — что-то изменилось. У шкипера возникло ощущение, что кроме них с Тасселом в комнате есть кто-то еще…

Кто-то не слишком дружелюбный.

Граф, сидя на кровати, закутался в одеяло. Через томительную паузу он склонил голову — словно приветствуя старого знакомого… и ощущение исчезло. Уто перевел дыхание.

В сундуке была книга в обложке красного бархата. Были коробочки различной формы и склянки с жидкостями. Связка церковных свечей — черных и белых. Бутыль зеленого стекла, в таких обычно держат крепкую выпивку. Несмотря на жару, бутылка казалась запотевшей…

И еще там была высушенная крошечная голова в запаянной колбе.

Можно было догадаться, подумал Уто. Смутное время диктует свою моду. Аристократы увлекаются магией дикарских островов, а варвары носят шляпы…

Шкиперу вспомнился тот рыцарь из Лютеции, который путешествовал с целой бандой гейворийцев. Варвары были в фиолетовых камзолах и в шляпах, украшенных стигмами. Словно цивилизованные люди! Если мартышек нарядить в человеческую одежду, они все равно останутся мартышками. Держались варвары нагло и вызывающе. Ладони вечно на рукоятях мечей. Еще бы! Лютецианец им многое позволял. Ублюдок.

И ехал дворянин, кажется, в этом же вагоне.

Уто огляделся. Верно. Только в соседней комнате. Она вроде бы сейчас пустует.

— Д-дай, — сказал Тассел.

Шкипер повиновался. Бутыль была холодной и очень тяжелой — словно вместо вина туда залили ртуть.

«У меня в поезде — колдун, — подумал Уто. — А я все хотел дотянуть до Китара…»

Тассел глотнул из запотевшей бутыли. Тут же выпитое полилось ему на грудь.

  17