40 
После нескольких минут молчания Татьяна не выдержала первой.
– Зачем ты здесь?
Он непритворно удивился:
– А что, ты разве не понимаешь?
Стараясь не разрыдаться, она угрюмо буркнула нечто неопределенное. Почему-то после последних событий настроение было на редкость плаксивым. Слезы слишком близко подошли к глазам, еще чуть-чуть, и польются рекой. Через силу заставила себя сказать:
– Нет, не понимаю. Я знаю одно – ты женат, у тебя есть ребенок, и устраивать милые представления, подобные вчерашнему, ты просто не вправе. Неужели не понимаешь, что предаешь нас всех?
Он ласково посмотрел на ее разгоряченное лицо и просто сказал:
– Нет. Уже не женат.
Татьяна испуганно ахнула, приложив руки к горящим щекам.
– Из-за меня? Какой кошмар!
Не отвечая, он неспешно обвел ее взглядом. Ей показалось, что в местах соприкосновения кожу стало слегка покалывать. Почувствовав, что собеседница готова взорваться от ожидания, быстро объяснил:
– Нет, не из-за тебя. Светлана в очередной раз меня бросила, уехала к мамочке, а я вместо ожидаемой просьбы простить неизвестно за что и вернуться, подал на развод. Но она сама этого хотела. Вот и всё.
Татьяна вспомнила о разговоре в деревенском кафе и женщине, тащившей тяжеленную сумку. Вряд ли та действительно хотела развода, просто пыталась еще раз продемонстрировать свои навыки дрессировщика, но не получилось.
Скрывая заинтересованность, спросила:
– И как она сейчас?
Он равнодушно пожал плечами.
– Нормально. Я купил ей приличную двухкомнатную квартиру рядом с родителями, дал денег на обзаведение. Насколько я знаю, у нее теперь другой муж. Надеюсь, с ним ей лучше, чем со мной.
Пересев на кровать, взял ее нежные ладони в свои загорелые руки. Она невольно отметила резкую разницу между своей белой кожей и его, почти коричневой. Поднес к губам каждый пальчик и поцеловал. Блаженно прикрыл глаза и прошептал:
– Как долго я об этом мечтал!
У нее замлело сердце. Она часто слышала это выражение от своей бабушки, но поняла, что это такое, только сейчас.
Он прижал ее руки к своей груди, давая ей почувствовать, как тяжело бьется сердце. Мягко улыбнулся, иронизируя над собой.
– Я долго пытался разыскать тебя после развода, но ничего, никаких следов. Ты хотя бы фамилию сказала! Или бы я, дурак, номер машины запомнил. Но я смотрел только на тебя, а может, подсознательно понимал, что ты права и мимолетный романчик нам ни к чему. Нам этого слишком мало.
Она замерла. Значит, в его разводе всё-таки есть ее, хотя и косвенная, но вина! Он понял ее состояние.
– Знаешь, так лучше для всех. И для Светланы, которая теперь живет не в глухой деревне, а в родном городе и так, как хочет. И для дочери, которая довольна, потому что довольна мать. К тому же удовлетворена и бывшая теща, с которой рядом живут и дочь, и внучка. Ну, а я откровенно счастлив, потому что ты наконец-то со мной.
Татьяна хотела возразить, что она вовсе не с ним, а сама по себе, но он подвинулся еще ближе, и, завладев ее рукой, поцеловал ладонь. От его горячих губ по всему телу разбежались тысячи маленьких иголочек. Заныла грудь, требуя большего. Заметив в ее глазах ожидание, он медленно, боясь спугнуть, обнял и поцеловал. Легкий, поначалу почти невесомый, поцелуй становился всё глубже, всё настойчивее. Она начала задыхаться от неизведанных ранее ощущений. Тело, охваченное томительным огнем, само начало содрогаться, требуя настоящего слияния с мужским естеством.
Татьяне было неудобно, стыдно, но, по мере того, как нарастал его пыл, осознавание неприличности своего распущенного поведения расплывалось под напором проснувшихся первобытных инстинктов. Она знала, что неправильно позволять ему вести себя так, будто они уже обо всем договорились, но сердце отчаянно уговаривало ее попытаться, и она не сопротивлялась.
Вдруг на разгоряченную кожу попал прохладный ветерок из раскрытого окна. Она приоткрыла глаза и поняла, что лежит на кровати уже без одежды. Рядом лежал обнаженный Владимир. Сознание сразу завопило: стой! Что ты делаешь?! Это ошибка! Она прошептала:
– Владимир!
Он оторвался от ее груди и в ужасе простонал:
– Только не останавливай меня, милая! Пожалей!
И она снова закрыла глаза.
Его губы вновь завладели ее губами, раскрывая их со страстным нетерпением. Горячие руки скользили по ее бедрам, талии, непреодолимо поднимаясь к груди. Тело плавилось от сладостного и томительного предвкушения. Внутренне застонав от неистового восторга и стряхнув с себя вековечные запреты, она робко провела ладонью по его крепкому мускулистому плечу и услышала болезненный стон. Сдержанность и смущение куда-то исчезли, оставив вместо себя неуемную жажду соединения. Спустилась ниже и ощутила кончиками пальцев его повлажневшую кожу. Он просипел:
40 
