Последние отзывы

  11  

Хмуро взглянув на него, Эмери саркастически обронила:

— Что я слышу, у тебя уже появилась здесь собственная комната?

— Еще нет, но сейчас появится… если только ты не хочешь, чтобы я поселился в твоей?

— Нет! — поспешно произнесла она.

— Кстати, какую из спален можно занять? — спросил Лекс.

Эмери усмехнулась с оттенком злорадства.

— Даже не знаю, что тебе посоветовать. Все помещения замка непригодны для жилья.

Лекс смерил ее взглядом.

— Но ты-то сама подобрала себе местечко.

— Я-то — да, — в тон ответила она. — Но мне просто некуда деваться. Выхода нет. А тебе зачем обрекать себя на существование, лишенное всякого комфорта? Главное, ради чего такая жертва?

— Как! А высокие идеалы гуманизма? — с наигранным изумлением воскликнул Лекс. — Помощь ближнему, например?

Разумеется, это был своего рода черный юмор, и шутка получилась тем более смешной, так как прозвучала из уст человека, сделавшего все возможное, чтобы Эмери очутилась на самом дне существования. Но она оценила ее и рассмеялась.

— По-твоему, ты еще недостаточно «помог» мне?

— Нет, — твердо произнес он. — Помощь только начинается.

У Эмери вновь вырвался смешок, на этот раз нервный.

— Не пугай меня!

— Тебя испугаешь… — проворчал Лекс.

— Интересно, когда это ты задумал проявить в отношении меня гуманизм? — спросила она. — Не тогда ли, когда я расплакалась от боли в подвернутой ноге, сидя на дурацкой лестнице твоего банка?

— Никакая она не дурацкая… Конечно, если бежать по ступенькам очертя голову, то не только ногу можно подвернуть, но и сломать себе шею. Кстати, ты почти угадала: тогда я и принял это решение, только не днем, а ночью.

Голос Лекса вдруг приобрел волнующую бархатистость, от которой по телу Эмери пробежал трепет. Впрочем, и от произносимых слов тоже.

— Но прекратить преследование меня побудили не столько твои слезы, сколько… кхм… некоторые таланты, обнаружившиеся позже, когда мы неожиданно оказались в постели, — негромко добавил он.

Меньше всего Эмери хотела сейчас погружаться в воспоминания о том, что произошло между ними в постели. Эти мысли ослабляли ее, делали беззащитной. В настоящий момент она и так лишена всякой возможности постоять за себя, воссоздавая же в памяти события той волшебной ночи, и вовсе становилась беспомощной.

Следует срочно перевести разговор на другое! — промчалось в ее голове.

Облизнув внезапно пересохшие губы, Эмери начала:

— Постой, я не ослышалась? Ты в самом деле произнес «прекратить преследование» или это мне лишь показалось?

Лекс улыбнулся, несколько самодовольно.

— Нет, золотце, все правильно. Я действительно решил больше не преследовать тебя.

С минуту Эмери молчала, пытаясь разгадать, что скрывается за подобным заявлением, потом мрачно усмехнулась.

— Весьма благородно с твоей стороны. Целый год ты травил меня как дикого зверя, только что собак не спускал — впрочем, судебные исполнители очень на них похожи, — забрал все, чем я владела, а сейчас милостиво отпускаешь на волю. Благодарю!

— Не за что, — кивнул Лекс. — Ты прекрасно знаешь, что я тебе мстил, о причинах этого тоже хорошо осведомлена, поэтому претензий ко мне иметь не можешь. Только к себе.

Эмери скрипнула зубами. Ах как он прав! К себе и к своей безумной любви — больше претензий предъявлять не к кому, да и ни к чему…

— И все-таки я не понимаю, — задумчиво произнесла она, — почему ты вдруг решил прекратить травлю?

Лекс встал со стула.

— Ведь я сказал, меня поразили твои таланты, проявленные…

— Прекрати! — краснея воскликнула Эмери. — В это я никогда не поверю. Кроме того, подобными талантами, как ты выражаешься, обладают все женщины без исключения.

— Не скажи! — блеснул глазами Лекс. — Если бы ты была мужчиной и имела более или менее широкий опыт общения с дамами, ты бы знала, что далеко не каждая из них способна… хм… Впрочем, мы не о том говорили. Ты попала в точку. Как человек прагматичный, я действительно руководствуюсь иными мотивами. Мое решение продиктовано отнюдь не романтическими соображениями.

— Какими же в таком случае? — Эмери в самом деле интересно было это узнать.

Пройдясь из угла в угол, Лекс назидательно произнес:

— Прежде всего, для меня важна справедливость.

— А, понимаю… Ты полагаешь, что, когда я стала практически нищей, справедливость восторжествовала!

  11