46 
— Ах, просто сердце замирает.
Ее непослушные пальцы принялись расстегивать пуговицы его рубашки, которая затем была сброшена с плеч на пол поверх ее платья. Слыша бешеные тяжелые удары собственного сердца, она обняла его за шею и шепнула в ухо:
— Давай, покажи мне.
Он смял ее губы глубоким нетерпеливым поцелуем, но руки его были нежны. Они бережно подняли ее и опустили на кровать, а глаза глядели в ее глаза, потемневшие от желания. Его рот оторвался от ее губ и скользнул вниз, где под тонкой тканью ждали его ласки напряженные соски ее грудей. Ее бедра выгнулись, а пальцы впились в его спину, когда наслаждение молнией пронзило все ее существо.
Он спустился еще ниже, где его руки ловко отстегнули ее чулки и сняли их медленно, так что губы успевали испещрить каждый новый дюйм оголенной плоти жгучими поцелуями. Казалось, от него не укроется ни одна родинка, ни одна складка на ее теле. Его проворные игривые пальцы были повсюду, и от его прикосновений в голове у нее звучала музыка. Ее тело стало жарким, пульсирующим страстью, не уступающей его страсти. Он довел себя до безумия, глядя на нее, на то, что творит его близость с ее глазами, лицом, телом. Желание. Возбуждение. Наслаждение. От него к ней и обратно. Знакомые чувства. Да, они узнали друг друга. Это было что-то привычное и вместе с тем поражающее новизной и восхитительной свежестью, точно увлекательное приключение.
Он упивался, лаская ее гладкую кожу, ее напряженное, изгибавшееся от его прикосновений тело. В мягком свете ночника он убрал тонкую преграду из кружева, разделявшую их. Обнаженная, она одним рывком спустила с него брюки, и он, чувствуя, что теряет контроль над собой, стиснул ее в объятиях и прорвался за последнюю черту. Она вскрикнула — пораженно и беспомощно, ее глаза вспыхнули и потухли, а рука, лежавшая на его плече, безвольно опустилась. Он входил в нее медленно и бережно, снова и снова шепча ее имя, пока кровь, ревевшая в ушах, и ее содрогания торопили его. Любовь требовала от него нежности.
Она лежала в кровати Брэди, под его одеялом. За окном чирикал воробей, возвещая приход нового дня. Ночью в комнату пробрался Конг и занял свое привычное место в изножье кровати. Ванесса лениво открыла глаза и увидела лицо Брэди всего в паре дюймов от себя. Он крепко спал, размеренно и глубоко дыша. Его руки до сих пор обнимали ее за талию. Во сне он больше напоминал мальчика, которого она помнила, чем мужчину, которого она начинала узнавать. И она пока не была уверена, что любит мужчину, а не мальчика.
Она слегка погладила его по волосам, упавшим на лоб. Если она в чем и была уверена, так это в том, что совершенно счастлива. И этого пока было достаточно. И даже более «ем достаточно. Ночью он показал ей, как прекрасна может быть любовь, когда люди стараются доставить друг другу удовольствие. И как хорошо, когда у них это получается. Что бы ни случилось завтра или через год, она никогда не забудет их первой ночи.
Боясь разбудить его, она легко коснулась губами его губ, но даже столь беглое прикосновение взбудоражило ее. Поколебавшись, она провела кончиком пальца по линии его плеч и далее по спине. Желание росло и разливалось у нее внутри.
Брэди спал и видел сон. Даже во сне он понимал, что это лучший сон его жизни. Ему снилась Ванесса. Они лежали в постели под теплым одеялом, и ее прекрасные пальцы нежно поглаживали его. Он чувствовал на губах ее мягкий сладкий поцелуй. Он обнял ее, и она изогнулась в его руках. Когда она тихонько позвала его — раз, второй, — ее слова проникли сквозь дымку сна. Он открыл глаза и увидел ее.
Она улыбалась, и это был не сон. В ее дымчато-зеленых глазах темнела страсть. Ее стройное нежное тело прижималось к нему.
— Доброе утро, — пробормотала она, — я не знала…
Он закрыл ей рот поцелуем. Сон и реальность смешались.
Солнце было уже высоко, когда он спросил:
— А что ты говорила?
Она лежала на нем, слушая, как бьется сердце у него в груди.
— Что я говорила? — не сразу вспомнила она. — Ах да! Я хотела спросить, есть ли у тебя с утра пациенты.
— Сегодня воскресенье и приема нет. Но я должен съездить в больницу — проверить, как там мистер Бенсон и еще несколько человек. А у тебя какие планы?
— Ничего особенного. Уроки. Теперь у меня десять учеников.
— Десять? — В его вопросе было больше насмешки, чем удивления.
Она поерзала, положила руки под голову.
46 
