Последние отзывы

  14  

Мари была явно польщена.

— Мерси, мсье, — ответила она. — Я умею готовить, когда есть хорошие продукты, но это, конечно, недешево стоит.

— Когда у вас кончатся деньги, я дам вам еще, как только вы попросите. А если мы с мадемуазель растолстеем, мы будем знать, кто в этом виноват.

— Вы не потолстеете, мсье, — решительно возразила Мари. — Вы просто будете чувствовать себя довольным и счастливым. Чего я желаю и всем этим тощим голодранцам, которые понаехали сюда рисовать картины, которые никто не покупает.

Не дожидаясь ответа, кухарка направилась в кухню, а герцог рассмеялся.

— Занятия живописью, видно, не слишком высоко ценятся в Ле-Бо.

— По крайней мере здесь не берут денег за этот необыкновенный свет!

— Уверен, брали бы, если бы сообразили, почему художники стремятся сюда. У французов хорошее чутье на то, чем можно заработать.

С этими словами герцог поднялся из-за стола.

— А теперь, Симонетта, ложись спать, завтра мы встанем пораньше и начнем работать.

— Завтра я пойду с тобой. Я еще успею закончить пейзаж, который начала сегодня в саду, когда у тебя найдутся другие дела.

— Ну и прекрасно, — улыбнулся герцог, — но учти, я весьма ревниво отношусь к своему первенству. Не вздумай Обскакать меня!

Симонетта поцеловала его в щеку.

— Папа, я тебя очень люблю. Только не забывай обо мне, когда твои приятели-художники завладеют тобой.

— Я постараюсь.

Герцог направился к выходу. Глядя на него, Симонетта подумала, что и в потертой одежде он будет выделяться своим аристократизмом в той среде художественной богемы, которая влекла его к себе.

Мари убрала со стола и с шумом мыла тарелки в кухне.

Симонетта вышла из дома. Солнце садилось. Небо уже темнело, вот-вот над Ле-Бо должны были зажечься звезды. «Хорошо бы ночь была лунная», — подумала девушка. В книгах всегда писали, будто нет на свете ничего красивее и таинственнее, чем скалы и старинные развалины в лунном свете.

Симонетта не чувствовала усталости, несмотря на все впечатления дня. Она вышла в сад, а потом на дорогу, по которой днем ушел отец куда-то туда, где вдали виднелись горы.

«Я должна увидеть руины замка и представить себе дни его расцвета, когда трубадуры воспевали любовь идеальную и чистую», — решила она про себя.

Размышляя о днях минувших, Симонетта прошла несколько шагов по дороге и слева от себя увидела строение, сложенное из тщательно обработанного камня и освещенное последними лучами заходящего солнца. Его куполообразная крыша сверкала, словно украшенная множеством драгоценных камней.

Любопытство взяло верх, и Симонетта направилась туда, пробравшись через невысокую живую изгородь из дикой лаванды. Строение хорошо сохранилось. Изнутри колонны поддерживали купол. По сторонам были устроены каменные скамьи.

Она вошла внутрь. И сразу почувствовала, что ее словно обступили те, кто побывал здесь много лет назад. Словно они пытаются дать ей знать о себе. Она присела на мгновение на прохладный камень, а потом снова подошла к дверному проему с колоннами по сторонам. Раскинув руки, Симонетта оперлась ладонями о колонны и застыла, любуясь горными вершинами на фоне темнеющего неба. Заходящее солнце ярким и таинственным светом освещало причудливые скалы Ле-Бо.

Ей казалось, будто всем своим существом она впитывает это сияние и едва ли не начинает светиться сама.

Чувствуя, что пора возвращаться, она опустила голову и посмотрела вниз, и в этот момент чей-то голос произнес:

— Не двигайтесь! Стойте, как стоите!

Этот неожиданный резкий окрик заставил ее застыть на месте. Она только пыталась разглядеть, откуда донесся голос.

Среди густого кустарника, прямо напротив нее, в сумерках девушка разглядела силуэт художника за мольбертом.

Симонетта улыбнулась. Сама того не ожидая, она оказалась частью пейзажа, который рисовал этот художник. И он будет крайне разочарован, если она попытается выйти из его картины.

— Поднимите же голову, смотрите, как смотрели только что! — приказал он.

Этот не слишком вежливый окрик совсем развеселил ее.

Она подняла лицо к солнцу, но оно уже скрылось за скалой.

Так в молчании она простояла еще несколько минут.

Наконец голос воскликнул:

— Мой Бог! С ума можно сойти, когда этот свет вдруг гаснет! Теперь я уже не вижу вас.

С этими словами художник поднялся со своего места и пошел напрямик по некошеной траве к Симонетте.

  14