очень нудно 
12 
— Понятия не имею, — призналась она. — Аннабел уже сколько раз пыталась уговорить мистера Ханта, чтобы он замолвил за нас словечко лорду, но тот отказывается, говорит, что это оскорбило бы их дружбу.
— Если бы мы могли как-то вынудить Уэстклифа, — размышляла вслух Дейзи. — Обман, шантаж, что-нибудь в таком роде!
— Мужчину можно шантажировать, только если он сделает что-то постыдное, что хотел бы скрыть. Я сомневаюсь, что надутый, занудный старина Уэстклиф способен был хоть раз в жизни совершить поступок, достойный шантажа.
Дейзи захихикала Ее, рассмешило описание, данное сестрой лорду.
— И вовсе он не надутый и не занудный. И уж тем более не старый.
— Мама говорит, ему почти тридцать пять Я бы сказала, это почтенный возраст.
— Да, но он в такой форме! Мало кто из двадцатилетних сравнится с лордом Уэстклифом.
Каждый раз, когда речь заходила о лорде Уэстклифе, Лилиан чувствовала, что в ней закипает злость. Что-то похожее она ощущала, когда в детстве братья отнимали у нее куклу и перебрасывали друг другу, а она металась между ними туда-сюда, плача и умоляя вернуть любимую игрушку. Она не знала, почему любое упоминание о графе ее так уязвляло. Она раздраженно передернула плечами.
Вдруг они услышали счастливые вопли и радостные крики. Похоже, где-то рядом играли дети, Лилиан взглянула в сторону конюшен:
— Что там такое?
— Не знаю, кажется, кто-то веселится. Посмотрим?
— У нас мало времени, — напомнила Лилиан. — Если мама обнаружит, что нас нет…
— Мы быстро. Ну пожалуйста, Лилиан!
Пока они раздумывали, со стороны конного двора послышались новые взрывы хохота. Они казались еще громче на фоне окружающего спокойного пейзажа. Любопытство победило. Лилиан скорчила сестре гримасу.
— Давай наперегонки!
И пустилась бежать со всех ног. Дейзи подхватила юбки и бросилась вслед. Ноги у нее были короче, чем у Лилиан, но она была легкая и воздушная, словно эльф Ей почти удалось догнать сестру, когда они подбежали к конюшням. Пятеро мальчишек, лет от двенадцати до шестнадцати, играли на небольшом доле за оградой. Судя по одежде, это были мальчики-конюшие. Они сбросили башмаки у входа и бегали по полю босиком.
— Видишь? — радостно спросила Дейзи. Присмотревшись, Лилиан увидела, что один из мальчишек размахивает ивовой палкой, и рассмеялась:
— Они играют в лапту!
Эта игра, в которой использовались, бита, мяч и четыре «убежища», расположенные по углам ромба, пользовалась особой популярностью и в Англии, и в Америке. В Нью-Йорке же увлечение лаптой приняло форму помешательства. В нее играли мальчики и девочки всех сословий. Лилиан с тоской вспомнила, сколько пикников заканчивалось прекрасным вечером, проведенным за игрой в лапту. А в это время мальчики толпились возле игровой площадки. Колья, обозначающие границы «убежищ», были вкопаны глубоко в землю, площадки между ними утоптаны в полосы голой земли. Лилиан сразу узнала мальчишку, одолжившего «желтофиолям» два месяца назад биту для той злополучной игры.
Дейзи спросила с надеждой в голосе:
— Думаешь, они пустят нас поиграть? На пару минут?
— Почему бы и нет? Вон тот рыжий одалживал нам биту. Кажется, его зовут Артур.
В этот момент мяч звонко шлепнулся о плоскую сторону биты и полетел прямо к девушкам. В Нью-Йорке такой удар назвали бы «перелет». Лилиан поймала мяч голыми руками и вернула его на поле, бросив мальчишке. Тот инстинктивно поймал мяч, удивленно глядя на нее. Увидев двух девушек, все игроки застыли в нерешительности.
Лилиан шагнула вперед, отыскивая глазами рыжеволосого мальчика.
— Артур? Помнишь меня? Я была здесь в июне. Ты еще одолжил мне биту.
Лицо мальчика просияло.
— Так это вы, мисс… мисс…
— Боумен. А это моя сестра. — Лилиан небрежно махнула рукой в сторону Дейзи. — Мы только хотели вас спросить… пустите нас поиграть? На пару минут?
Мальчики ошарашено молчали. «По-видимому, — подумала Лилиан, — одолжить биту — это одно, а принять в игру с другими мальчишками из конюшни — совсем другое».
— Мы не так уж плохо играем, правда, — сказала она — Мы много играли в Нью-Йорке. Так что если вы боитесь, что мы испортим вам игру своей неповоротливостью…
— Дело не в этом, мисс Боумен, — возразил Артур, и его лицо стало почти такого же цвета, что и огненные волосы. Он неуверенно обвел взглядом товарищей, а потом снова повернулся к ней — Дело не в этом, леди. Вы ведь не можете, мы ведь слуги, мисс.
12 
