очень нудно 
40 
— Вот именно, — улыбнулся он и, к ее полнейшему ужасу, обнажил клыки.
Дориан прыгнул, словно хищный зверь. Он буквально пролетел по воздуху. Ева выхватила оружие и попыталась увернуться, но не успела. Никто бы не успел. Она выпустила в него два заряда, прежде чем он швырнул ее в стену. Оба заряда попали в цель, но он даже не остановился. Удар об стену отдался в каждой клеточке ее тела, и, хотя при падении парализатор выпал из ее руки, ей удалось откатиться и обеими ногами со всей силы пнуть его в грудь. Сила удара отбросила Дориана и дала Еве возможность вскочить на ноги.
Ева приготовилась к следующему броску, но Дориан вдруг зашипел, как змея, и попятился. Ева проследила за его взглядом и поняла, что он уставился на выбившееся у нее из-за ворота рубашки распятие.
— О-фи-геть, — произнесла она, глядя, как он с рычанием кружит вокруг нее. — Ты что же, сам поверил в эту свою хрень?
«Что бы он там ни выпил, он сейчас на волне, — решила Ева. — На такой волне, что голыми руками мне с ним не справиться». Она подняла крест повыше, одновременно прикидывая расстояние до парализатора и шансы его достать.
— Я тебя высосу до последней капли, — проговорил Дориан, облизывая длинные резцы. Или до предпоследней. И заставлю выпить моей крови. Я сделаю тебя такой же, как и я сам.
— Сам-то слышишь, что несешь? С Тиарой фокус не удался.
— Она была слаба. Я выпил у нее слишком много крови. Но она умерла в блаженстве. И ты умрешь. Но ты сильная, тебе хватит сил переродиться. Я понял это, как только тебя увидел. Ты станешь первой, кто станет вровень со мной.
— Как же! У тебя есть право хранить молчание…
Он бросился на нее, одним прыжком преодолел комнату с одного конца до другого. Ева отбила первый удар, хотя сила его отдалась в ее руке и взорвалась болью в плече. Но вторым он сбил ее с ног. Ева с силой ударилась об один из металлических столов, со стоном перекатилась на спину, почувствовала во рту привкус собственной крови.
С безумным блеском в глазах Дориан стоял над ней, обнажив клыки.
— Это мой дар тебе, прощальный поцелуй.
Ева отерла с губ кровь.
— Ну укуси меня!
Ухмыляясь, Дориан набросился на нее.
Фини пытался открыть дверь сначала универсальным ключом, потом принялся пробовать одну за другой кучу электронных отмычек.
— Я сам! — крикнул Рорк.
Он приложил к уху записывающее устройство и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на звуке сигналов кодового замка, потом быстро пробежался по клавишам другого устройства в том же самом порядке. Из рваного разреза на его куртке сочилась кровь — кончик чьего-то ножа успел его слегка задеть. Затем он поднес устройство к замку и воспроизвел голосовую команду: «Здесь Дориан».
— Эй! Даллас же запретила записывать!
Рорк покосился на ухмыляющегося во весь рот Фини.
— Никогда не умел играть по правилам.
Они вместе налегли на дверь, Рорк тут же присел, зная, что Фини предпочитает стрелять стоя.
Ева лежала, распластавшись, на спине, ее рубашка была залита кровью. Но не успел Рорк к ней кинуться, как она уже приподнялась на локтях.
— Я в порядке! Я в порядке! Вызывай медиков, пока этот козел тут кровью не истек.
У Рорка сердце обмирало, он лишь на секунду обернулся и глянул на простертого на полу Дориана. Из живота у того торчал осиновый колышек. Он судорожно пытался зажать рану скользкими от крови руками.
— Твоей тут много? — спросил Рорк Еву.
Ева с отвращением оглядела заляпанную рубашку
— Ни капли. Жаль — метила-то в сердце. Это все потому, что он на мне сидел. Ох уж эти ранения в живот! Залил всю меня своей кровищей. Фини?
— Звоню, звоню, — отозвался тот. — Внизу уже почти все под контролем. Да, круто мы зажгли на этой дискотеке. Но ты тут, похоже, всех обскакала. Господи, Даллас, ну ты даешь!
— Поверить не могу, что придется благодарить Бакстера за его подколку. Этот сукин сын выбил у меня парализатор. Если б не кол, он бы тут уже успел поураганить.
Она попыталась встать, и Рорк помог ей подняться. Очутившись на ногах, Ева закачалась и оступилась.
— Малость штормит. Стукнулась тут головой обо всякую мебель. Нет-нет, не надо меня носить!
Но Рорк, ничего не слушая, просто подхватил ее на руки.
— Ты навеки обречена терпеть мое непослушание, — сказал он и поцеловал ее в шею, где виднелись две небольшие ранки. — Что, он все-таки успел тебя распробовать?
40 
