Последние отзывы

  92  

– Такого у вас никогда не было с вашим мужем, – шепнул он. Это было утверждение, а не вопрос.

Удивленная и смущенная, Холли кивнула. С трудом верилось, что они могут разговаривать, как раньше, как обычно. Гроза за стенами беседки все еще бушевала, их окружала темнота, пронизанная дождем. И Холли словно со стороны услышала свой собственный голос:

– Мне нравилось заниматься с Джорджем любовью… это всегда было приятно. Но некоторые вещи он никогда себе не позволил бы… и я бы не стала… потому что это нехорошо, видите ли…

– Что нехорошо? – Закери вытащил несколько шпилек из ее волос, и блестящие каштановые локоны упали, точно занавес, на ее нагую спину.

Она заговорила медленно, тщательно подбирая слова:

– Женщина должна смирять мужские инстинкты, а не пробуждать их. Я уже говорила вам, чем должен быть…

– Возвышенным проявлением любви, – перебил он, играя ее волосами. – Соединением душ.

Холли удивилась, что он это запомнил.

– Да, именно так. Нельзя давать волю вожделению.

Она почувствовала, что он улыбнулся.

– Не вижу ничего плохого в том, чтобы время от времени дать ему волю.

– Вы-то, конечно, не видите. – Она попыталась сдержать ответную улыбку.

– Теперь вы, пожалуй, решите, что непозволительно пали, – задумчиво протянул он.

– Я только что вступила в запретные отношения с моим работодателем в садовой беседке. Не думаю, что кто-то назвал бы это доказательством моих твердых моральных устоев.

Она стала отодвигаться от него и ахнула. Невыносимое унижение – она вся была мокрая! Она поискала, чем бы вытереться. Закери протянул руку к карману пальто. На этот раз носовой платок нашелся быстро.

– Никогда не видел, чтобы женщина краснела с головы до ног.

Выхватив из его рук платок, она отвернулась, насколько это было возможно.

– Просто поверить не могу что это была я, – проговорила она сдавленно.

– Я сохраню в памяти этот вечер до конца своих дней, – отозвался Закери. – Я велю позолотить эту беседку, а над входом повешу табличку.

Холли резко повернулась, испугавшись, что он говорит серьезно, но увидела, что в его глазах мерцает смех.

– О, как вы можете шутить! – И, передернувшись, она хотела было оправить свое платье, сбившееся огромным комком вокруг ее стана.

– Стойте смирно. – И он ловко подал ей белье, затем застегнул крючки корсета, а потом помог просунуть руки в рукава. Он так хорошо разбирался в женском туалете, что это просто приводило в уныние. Не стоило и сомневаться, что у него было множество подобных историй… И она, Холли была самой последней в очень длинной веренице его дам.

– Закери, – начала она, закрыв глаза, но он, держа ее волосы в руке, прижался губами к шее. Его бархатные губы скользили по коже, и она, застонав, припала к его груди. – Почему все мои принципы куда-то исчезают, когда дело касается вас? – печально спросила она. – Нет сомнений, что вам это раньше говорили десятки других женщин.

– Я не помню никаких других женщин, – сказал он.

Она засмеялась, не веря, но он повернул ее к себе, и его руки властно скользнули по ее талии и бедрам.

– То, что сейчас произошло между нами, Холли… я не знаю, можно ли назвать это соединением душ, но такой близости у меня никогда больше не будет.

– Это мгновение, выпавшее из времени. – Она не сводила глаз с его груди. Ее рука сама по себе поднялась и погладила твердые, выпуклые мускулы. – Оно не имеет ничего общего с нашей реальной жизнью. Мне не следовало… просто… мне хотелось побыть с вами хотя бы один раз. Мне так сильно этого захотелось, что все остальное перестало иметь значение.

– И вы думаете, что теперь мы сможем делать вид, будто ничего не случилось? – с недоумением спросил он.

Холли сглотнула и покачала головой, подавляя желание вновь припасть к его широкой груди и расплакаться, как дитя:

– Ну конечно, нет. Я… не могу больше оставаться здесь.

– Холли, милая, дорогая, вы ведь не считаете в самом деле, что я вас отпущу? – И он привлек ее к себе и осыпал поцелуями.

Никогда раньше Холли не знала, что радость и боль бывают так неразделимы. Она в ответ стала целовать его с яростным обожанием, крепко прижимая к себе, стараясь запастись впрок, на все долгое печальное будущее. Наконец, усилием воли оторвавшись от него, она принялась оправлять юбки и суетливо искать туфли – одна оказалась посередине беседки, другая – под скамьей. Закери молча стоял у нее за спиной.

  92