Последние отзывы

  14  

«Дамское рукоделие» – так назвал Джек романы женщин-писательниц. Она прочла много таких историй о людях привилегированных, из высшего общества, их причудах, экстравагантном образе жизни, одежде и изысканных драгоценностях. Но Аманда так мало знала о представителях высшего класса, что не могла бы сочинить подобный роман даже под угрозой расстрела. Она писала о провинциалах, рабочих и священниках, офицерах и сельских сквайрах. К счастью, ее истории, казалось, находили отклик в душах читателей, и тиражи мигом продавались.

Через неделю после своего дня рождения Аманда приняла приглашение на званый ужин в доме мистера Тадцеуса Толбота, адвоката, занимавшегося переговорами между авторами и издателями. Многие деловые вопросы решались при посредстве мистера Толбота. Аманда считала его самым веселым и жизнерадостным сибаритом из всех своих знакомых. Он швырял деньги не считая, пил, курил, играл и гонялся за юбками, словом, жил в полное свое удовольствие. На его званых ужинах было всегда полно народу, поскольку еда была обильной и вкусной, вино лилось рекой, а атмосфера была самая теплая.

Очень рада, что в такую чудесную ночь вы не остались дома, мисс Аманда, – заметила горничная Сьюки, когда Аманда в последний раз встала перед большим зеркалом, проверяя, все ли в порядке. Уже немолодая, но живая и энергичная женщина, смахивающая на эльфа миниатюрной фигуркой и худобой, она много лет служила в семье Брайерз.

– Просто чудо, что вы не слегли с мигренью после всего этого сидения за столом! Подумать только, целую неделю пера из рук не выпускали!

– Я должна была закончить роман, – с легкой улыбкой пояснила Аманда, – и поэтому не смела нигде показаться, на случай если до мистера Шеффилда дойдут слухи о том, как я шатаюсь по городу, вместо того чтобы заниматься делом.

Сьюки понимающе кивнула при упоминании об издателе Аманды, вечно угрюмом зануде, который постоянно беспокоился, что его подопечные писатели завертятся в вихре светских удовольствий и забудут о работе. Но по правде говоря, опасения его были небезосновательны: город манил разнообразием развлечений, и как же легко было забыть свои обязательства!

Глядя в высокое заиндевевшее окно у двери, Аманда вздрогнула и с несчастным видом обернулась к своей теплой гостиной. Ей вдруг ужасно захотелось переодеться в удобное старое платье и провести вечер у камина.

– Похоже, на улице ужасный холод, – пробормотала она. Сьюки, не переставая щебетать, поспешила принести , вечерний плащ госпожи из черного бархата.

– Ах, какой там холод, мисс Аманда! – отмахнулась она. – Еще будет время коротать целые дни перед камином, когда слишком состаритесь и одряхлеете, чтобы вынести зимнюю стужу. А пока есть возможность, нужно как следует повеселиться с друзьями. Подумаешь, слегка прохладно… Я положу угли в грелку и подам вам горячего молока с бренди, когда вернетесь.

– Хорошо, Сьюки, – послушно ответила Аманда, улыбаясь горничной.

– Да, мисс Аманда, – осмелилась напомнить горничная, – вам лучше придержать язычок в присутствии джентльменов. Постарайтесь побольше льстить им, улыбаться и

Делать вид, будто соглашаетесь с тем вздором, который они несут насчет политики и тому подобного…

– Сьюки, – сухо перебила Аманда, – ты все еще питаешь надежды на мое замужество, не так ли?

– Что ж, все может быть, – уклончиво ответила горничная.

– Я иду на вечер исключительно ради того, чтобы немного побыть в кругу друзей, – сообщила Аманда, – и, уж разумеется, не охотиться за мужем.

– Да, но уж очень вы милы сегодня, – объявила Сьюки, одобрительно оглядывая черное вечернее платье Аманды из мерцающего жатого шелка, с большим декольте, идеально облегающего ее пышные формы. Сверкающие гагатовые бусины украшали лиф и длинные рукава. К платью полагались перчатки и туфли из мягкой черной замши. Ансамбль получился на редкость элегантным, невероятно шел Аманде и выгодно подчеркивал грудь. Хотя Аманда никогда не была особенно привержена моде, все же недавно посоветовалась с известной лондонской модисткой и заказала несколько новых туалетов.

С помощью Сьюки она завернулась в подбитый горностаем плащ, продела руки в отделанные шелком проймы и застегнула золотую застежку на шее. Сьюки осторожно надела ей на голову парижскую шляпу из черного бархата с розовой шелковой подкладкой. Именно горничная уговорила Аманду уложить волосы иначе, чем в обычные дни, так, чтобы из неплотно скрученного узла выбивалось несколько длинных локонов.

  14