Последние отзывы

  112  

– Я тут провел агитацию,– шепнул довольный Митяй.– Ты-то не против? Не помешает?

Ласковин едва не прослезился.

А тачки все подъезжали. К шести скопилось уже человек тридцать. Даже менты заинтересовались: вдруг разборка в центре Питера?

Ростик к ним подошел, ксиву показал: «Все в норме. Собрались кореша годовщину справить. Без заморочек».

Ласковин смотрел на знакомые и полузнакомые лица, умилялся. Надо же! А думал: один, сам себе брат.

– Что, Ласка, время? – это Шиляй.– По машинам?

– Да тут недалеко, пешком,– сказал Андрей.– Спасибо, мужики, не ожидал! – добавил растроганно.

– А ты думал! – отозвался Шиляй.– Покажем нынешним старую гвардию! – И, понизив голос: – Я бы и глоткорезов своих прихватил, да зачем танец портить. Я прав?

– На все сто.

– Тогда командуй.

– Значит, так,– повысив голос, чтобы все было слышно, произнес Ласковин.– Мужики, внимание!

Расклад такой: я иду первым. С отрывом минут пять максимум. Затем вы. Дверь, я постараюсь, чтобы открыли, они там гостей не очень-то жалуют. Ну а вошли – особо не церемониться. В рамках, конечно.

– Милое дело,– подхватил Коваль.– Кто возбух – в пятачину!

– А кого учить будем? – поинтересовался кто-то.

– А тебе не один хрен? – опередив Ласковина, ответил Вожжа.– Ты, главное, жопу береги, Кузя! А то заседать не на чем будет!

– Базар, бойцы! – гаркнул Шиляй.– Давай, Ласка, двигай. На праздник опоздаем!

– Точно! – подхватил кто-то.– На работу, как на праздник!

Вокруг засмеялись.

– Давай адрес! – потребовал Шиляй.

– Конюшенная, 13. Во двор и направо. А потом налево и вперед. Железная дверь в подвал в правом дальнем углу. За кучей мусора. Для верности я на ней крест нарисую.

– Ясно,– кивнул Шиляй.

– А сэнсэй у них кто? – спросил Крупицкий.

– Лешинов. Знаешь такого?

– Встречал где-то фамилию. Крут?

– Крут,– кивнул Ласковин.– Но им я сам займусь.

– Лешинова я знаю,– вмешался Башкеев.– Если это тот, что у Галицына лет двадцать назад…

– Вот этого я вам не скажу,– качнул головой Андрей.– Он больше как экстрасенс известен.

– Если экстрасенс, то надо было Стежня подписать,– сказал Русков.– Он теперь тоже, я слышал, экстрасенсом заделался.

– Точно,– подтвердил Крупицкий.– Я его в Неметчине в прошлом году видел.

– Дрался? – спросил Вожжа.

– Я дрался, а он судил. Стежень – это уровень. Митяй, почему Глебушку не позвал?

– Да он где-то за городом живет,– ответил Николай.– Законспирировался, как Джеймс Бонд.

– Вспомнил твоего Лешинова,– сказал Шиляй.– В программке его видел. Реклама на последней странице. Значит, заходим туда, где ты, Али-Баба, крест поставишь. Никакая Гюльчатай его не сотрет?

– Сотрет – сам сообразишь.

Приподнятое настроение Ласковина, вызванное мощной поддержкой, понемногу рассеивалось. Он нащупал в кармане куртки Корветов ствол.

Два пистолета, кинжал и три десятка настоящих бойцов за спиной. Если этого не хватит, тогда только атомная бомба.

Сбоку возник Саэтдинов.

– Ямэн, мужики. Ласка, на пару слов. Ко мне в машину, ладно?

– Пошли.

Что-то интонация у капитана какая-то не та. Может, связываться не хочет? Но тогда зачем пришел?

Сели в машину. Взгляд особоуполномоченного Ласковину понравился еще меньше интонации.

– Времени мало,– сказал Саэтдинов.– Поэтому сразу к делу. Ты в курсе, что на тебя всесоюзный розыск объявлен?

– Нет,– осторожно ответил Ласковин.– Но предположить могу. Я за последние полгода столько всего натворил, что меня по нашим законам с ходу сажать надо.

Ростик хоть и мент, но старый кореш. Влет вязать не станет. Да и не сможет, пожалуй.

– Это я тебе как другу,– сказал Андрей.– А тех, с кем я разбирался, вообще из зоны выпускать нельзя.

– Вот это не тебе судить,– сухо ответил Саэтдинов.

– Возможно. Зато можно списать на бандитские разборки. У меня, Ростик, теперь даже кличка есть, как у заправского бандюгана. Спортсмен.

– Ни хрена себе! – изумление вытеснило все прочие чувства.– Так это ты, значит? Что ж, слыхал. То-то ты две пушки на себе таскаешь.

– Заметил?

– Слепой не заметит. Значит, ты – Спортсмен… Крепко. О тебе прямо легенды ходят, даже завидую, старик!

– А арестовывать не будешь? – усмехнулся Ласковин.

– А ты мне ничего не говорил.

– За что же меня ищут? – спросил Андрей.– За Крепленого?

– Если бы! Не Спортсмена ищут, а Ласковина Андрея Александровича. И инкриминируют тебе убийство при отягчающих, садизм, изнасилование… короче, целый букет.

  112