Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
34 
Вот тогда-то нервно взвинченный «молодой Ленин» – Алексей Сергеевич Самошников и сказал фразу, которая потом много раз фигурировала как в явных, так и в тайных отчетах о чрезвычайном происшествии, произошедшем во время шефских гастролей драматического театра по воинским частям и соединениям Западной группы советских войск в Германской Демократической Республике.
Вроде бы артист Самошников А. С. тогда рассмеялся и сказал «ленинским голоском» с легкой картавостью:
– А мы, старичок, пойдем другим путем!
***
– Ангел!… Пожалуйста, выведите меня отсюда! Где вы, Ангел?!
Ах, как хотелось мне выбраться из душного и пыльного закулисья того давнишнего Дома офицеров второй половины восьмидесятых прошлого столетия!
Я понимал, что на моих глазах только что произошло привычно-омерзительное действо.
Оно не отличалось хитросплетением тщательно разработанной интриги, не блистало остроумием своих подлых ходов, не поражало оригинальностью четко рассчитанного предательства.
Никаких «Пещер Лихтвейса» и «Тайн Мадридского двора».
Способ – наипримитивнейший, первобытнообщинный.
Берется тяжелое, желательно сучковатое, сосновое полено, проштемпелеванное всего тремя буквами – «К», «Г» и «Б», и Человека, которого в настоящий момент необходимо в чем-то убедить или припугнуть, просто с размаху бьют этим поленом по голове.
Все. Эффект максимальный!
Чему я только что был свидетелем. Свидетелем, который ясно представил себе, что именно этим гаденьким ударом было положено начало подлинной и непоправимой трагедии.
Здесь я совсем запутался в темноте кулис и снова отчаянно позвал Ангела:
– Ангел! Послушайте… Мне никак самому не выбраться отсюда… Помогите мне, пожалуйста! Вы слышите меня, Ангел?…
Мне даже плоховато сделалось от кажущейся безысходности.
Неожиданно возник болевой спазм в пищеводе и висках, страшноватенькой пляской мелко и дробно расстучалось мое старое сердце, на мгновение я даже испытал что-то похожее на предсмертную панику, но в эту секунду я услышал дивный Ангельский голос…
И хотя последняя часть фразы – «…но в эту секунду я услышал дивный Ангельский голос…» – была словно выдернута из мистического романа позднего средневековья и сегодня могла вызвать только искреннее веселье, я настаиваю именно на этой фразе.
Ибо она графически четко отражала происходившее в этот момент событие: был «Я» – на краю жизни (так, во всяком случае, мне казалось!), действительно прозвучал «дивный голос», и принадлежал он неоспоримо настоящему Ангелу, протянувшему мне свою могучую «хранительную» руку!
– Владим Владимыч, ну что же вы там застряли? Давайте, давайте руку… Я уж давно жду вас здесь. Вот и сердчишко у вас что-то распрыгалось. Открывайте, открывайте глаза… Сейчас мы все приведем в норму.
С невероятным трудом и спасительным ощущением внутреннего высвобождения я открыл глаза, и вокруг меня постепенно стало возникать двухместное купе скорого поезда «Красная стрела».
Очертания деталей купе проступали в моем мозгу томительно медленно, как снимок на фотобумаге в ослабевшем, уже старом растворе проявителя.
Ангел держал меня за руку и приговаривал тоном доброго доктора Айболита, исцеляющего прихворнувшую мартышку:
– Вот и боль прошла. Правда?
– Да… – кажется, ответил я.
– Вот и сердечко стучит помедленнее.
Я прислушался к неожиданно ровному и спокойному ритму своего напуганного сердца и ожил.
– Спасибо, Ангел.
Позвякивала чайная ложечка. Под вагоном стучали колеса.
Я опустил ноги на пол, сел за столик, обхватил руками голову.
– Чайку? – спросил Ангел.
– Нет, спасибо. Знаете, Ангел… Когда мы с вами только что познакомились и вы сказали – кто вы… Нет. Не так. Вот как: когда я безоговорочно поверил в то, что вы – настоящий Ангел-Хранитель, я подумал, что такой вот забавный случай, как столкновение старого, ни во что уже не верующего человека вроде меня с неким мифическим, извините, персонажем, превосходно и реально существующим в сегодняшнем земном мире, мог бы лечь в основу смешного и симпатичного рассказика. А наше совместное путешествие ночью в одном купе подсказывало забавное название, прямо скажем, лежащее на поверхности: «НОЧЬ С АНГЕЛОМ». А внизу, для этакого литературного кокетства, – подзаголовочек маленькими буковками: «невероятная история».
– Однако историйка, рассказанная реально-мифическим существом некоему, извините, пожилому господину, оказалась не очень смешной и на веселый рассказик не тянет, да?
34 
