Последние отзывы

  48  

Герцогиня хмыкнула и позволила провести себя по трапу на палубу яхты. Она поздоровалась с капитаном и со многими из матросов. Как выяснила Клеона, все они служили давно и часто плавали с герцогом. Затем дам проводили в их каюты, просторные и удобные.

Позаботившись о герцогине, девушка послала юнгу за графином бренди для нее, а сама поспешила на палубу. Она не хотела пропустить ни минуты этого плавания. Якорь был уже поднят, швартовы отданы, и паруса наполнялись ветром, который вместе с вечерним отливом медленно выводил яхту из гавани в открытое море.

Некоторое время Клеона простояла у борта одна, любуясь морским простором. Но едва белые утесы Дувра исчезли из виду, как голос рядом заставил ее вздрогнуть,

— Прощаетесь с Англией? — спросил граф.

— Прощаюсь? — удивилась девушка. — Нет. Полагаю, мы недолго пробудем в Париже.

— Но что, если вам понравится Париж? Если вы найдете там что-то близкое, созвучное веселью и теплу, что составляют сущность вашей натуры? Если вы встретите там людей, которые полюбят вас и кого вы могли бы полюбить в ответ? Вы не были бы готовы остаться?

Клеона покачала головой:

— Нет. Я островитянка. Я хочу жить там, где родилась.

— Вы говорите очень уверенно, — заметил граф. — Позвольте пообещать вам, ma chere³³, что я сделаю все, чтобы заставить вас передумать.

Он не делал попытки приблизиться к ней, но у Клеоны возникло такое чувство, будто граф делает ее своей пленницей против ее воли.

— Я не передумаю, — жестко сказала девушка. — Прошу вас, сэр, не тратьте понапрасну время. Как вы правильно сказали, я очень уверена да к тому же упряма,

— Ты не понимаешь, как сильно я тебя люблю? — тихо и вкрадчиво спросил француз.

— Вы не должны так говорить, — рассердилась Клеона. — Мы совсем не знаем друг друга. Нелепо говорить о любви к человеку, с которым и встречался-то всего несколько раз.

— Нелепо? — спросил граф. — Ты сама не веришь в то, что говоришь. Ибо ты — это ты, ты прекрасна, и в твоих глазах живут мечты. Нет, ты, как и я, веришь в любовь с первого взгляда.

— Возможно, и поверю, если мне случится это испытать. Но пока этого не произошло, могу сказать вам одно: мне нужно время, чтобы подружиться-с людьми. Друзьями не становятся при случайной встрече.

— Я говорил не о дружбе, а о любви, ma petite³⁴. Почему ты боишься этого слова?

— Я не боюсь, — дерзко возразила Клеона.

— Нет боишься, — настаивал граф. — Я вижу страх в твоих глазах. Я вижу, как ты отодвигаешься от меня, словно боишься не меня, но некоего чувства, которое я мог бы в тебе пробудить. Не моя любовь пугает тебя, Клеона. Ты боишься того, что она вызовет в тебе. Позволь же мне научить тебя любви, и я обещаю, что ты никогда больше не будешь этого бояться.

Голос графа гипнотизировал, и девушка в отчаянии поняла, что он способен внушить ей что угодно. Девушка резко отстранилась.

— Думаю, я нужна ее светлости. Граф засмеялся:

— Что ты за дитя! Оправдываешься, ищешь спасения. Я твоя судьба. Чему быть, того не миновать, как бы упорно мы этому ни противились.

— Я не верю в подобный вздор. Мне надо идти. Клеона решительно повернулась, но на сей раз француз остановил ее, схватив за руку. Девушка попыталась освободиться, но граф привлек ее к себе и посмотрел ей в лицо.

— Ты, как птичка, которая трепещет в силке, — хрипло проговорил он. — Но я уже сказал тебе: спасения нет.

Почему-то девушка вновь ощутила то внезапное смятение, что охватило ее в саду Девоншир-Хаус. Граф словно олицетворял силу зла, и инстинктивно Клеона сопротивлялась ему изо всех сил.

— Пустите меня, — яростно приказала она. Ее лицо побелело, слова судорожно срывались с губ.

Француз засмеялся и широко развел руки.

— Иди, — спокойно разрешил он, — но ты вернешься. Да, Клеона, ты вернешься ко мне, потому что я тебя хочу.

Девушка побежала в свою каюту. Захлопнув дверь, она почувствовала, что ее руки холодны от страха, а сердце колотится в груди.

«Он плохой и злой, — сказала она себе, — но почему я в этом так уверена? Какие у меня доказательства, что граф не просто очаровательный молодой человек, который полагает, что влюблен в меня?»

Девушке вдруг стало страшно. Француз желал ее не только потому, что считал богатой наследницей. Это было что-то более глубокое, что-то зловещее и в то же время — тошнотворное. Об этом говорили не только слова графа, но и прикосновения его руки. Почему-то этот француз твердо вознамерился покорить ее и подчинить своим прихотям.

  48