Последние отзывы

  98  

Они делали это так тщательно! И все были в перчатках.

Кажется, они заметили, что я на них смотрю. Послали одного типа проверить. Но я сделала вид, что сплю.

Настя слегка приврала и поэтому покраснела. Самойлов не обратил на ее смущение никакого внимания, задумчиво сказав:

— Видимо, в ее вещах было что-то, что могло их скомпрометировать.

— Видимо, — согласилась Настя. — Я Макару рассказала про это.

— А он?

— Испугался. Заверил, что все нормально, и свернул разговор.

— Но ты все не могла успокоиться из-за обыска и решила вывести «КЛС» на чистую воду! — с едва уловимой насмешкой в голосе произнес Самойлов.

— Вовсе не из-за обыска. Я встретила Любочку накануне ее гибели. Она ужинала в ресторане с тем самым психологом, о котором говорил Макар. Его фамилия Ясюкевич.

— Откуда ты узнала фамилию?

— Ко мне случайно попала его визитная карточка.

— Случайно?

— Ну.. Я вела разведдействия, — неопределенно сказала Настя. — А потом со мной начали происходить всякие странные вещи.

— Например? — С тех пор как Настя получила на руки видеокассету, Самойлов как будто немного смягчился.

— Вот посмотри на меня, — призвала его Настя и, поднявшись на ноги, развела руки в стороны, как бы предлагая обозреть себя со всех сторон-. — Как я тебе?

Не красотка, верно?

Самойлов молчал, уставившись куда-то ей в живот неподвижным крокодильим взглядом. Она приняла его молчание за согласие и с воодушевлением продолжала:

— И вдруг совершенно неожиданно ко мне начинаются клеиться потрясающие мужики. И уж поверь мне: раз я говорю потрясающие, значит — потрясающие.

— Ясное дело! Каждая юбка считает себя великим экспертом по мужчинам, — съязвил Самойлов.

— А что тебя так задевает? — удивилась Настя и тут же нахмурилась:

— Не знаю, зачем я тебе вообще все это рассказываю.

— Затем, что у тебя нет денег, тебе негде ночевать, а я поддался примитивному шантажу и выполняю все твои прихоти.

— Ну, если ты считаешь прихотью попытку спасти свою жизнь…

— Ладно. Давай, рассказывай, каким образом потрясающие мужики связаны с угрозой твоей жизни? — раздраженно перебил ее Самойлов. — Опасная пленка попала к тебе в руки только сегодня. До этого ты ничем не располагала. Ах да! Видела психолога в ресторане.

Уверяю тебя, на суде это не будет считаться уликой.

Психолог не должен был сильно расстроиться.

— Он не разрешил Любочке зайти со мной в туалет! — выпалила Настя.

— Скажет, что не мог на нее насмотреться.

— Забыла сказать: еще я побывала в офисе фирмы «КЛС».

— Похвальный порыв, — одобрил Самойлов. — И что ты там узнала?

— Узнала, что Ясюкевич — тот самый психолог — собирается научить одного типа по фамилии Аврунин, как проводить «операцию на воде».

— Что? — удивился тот. — Значит, ты в курсе, что это за операция?

— В том-то и дело, что нет! Я до сих пор не знаю всех тонкостей. Каким-то образом эти гады убеждают женщин писать предсмертные письма, а потом убивают их.

— Может быть, гипноз? — предположил Самойлов. — Подавление воли?

— Гипнозом занимался второй потрясающий мужик, которого ко мне подослали.

— Что значит — подослали?

— То и значит. Скажи, вот какая тебе женщина нравится больше всего на свете? — спросила Настя.

— Ты ее не знаешь.

— Да нет, я имею в виду что-нибудь общечеловеческое. Джина Лоллобриджида, или Николь Кидман, или Ольга Кабо, например?

— Фанни Ардан.

— Ага, — тут же «запротоколировала» Настя. — Она такая же дикая и такой же черной масти, как ты.

— Что значит — дикая?

— В ней много жизни, энергии, секса…

Самойлов тут же приободрился и спросил:

— Ты хотела что-то сказать по поводу женщины, которая мне нравится.

— Да, точно. Представь: сидишь ты в своем коттедже, листаешь словари, и вдруг стучат в дверь. Ты открываешь, а там — Фанни Ардан. Ну, или почти Фанни. Женщина, очень на нее похожая, отчего у тебя просто дрожь по спине. И вот эта Фанни рассказывает тебе, как она у тебя очутилась — вполне приемлемая версия, надо сказать. А потом начинаются чудеса. Она ластится к тебе, садится на коленки, обещает любить до гроба. Заметь — ни с того ни с сего.

— Ну и что? — непонимающе уставился на нее Самойлов.

— Как — ну и что? Ты разве не удивишься такому повороту событий?

— А почему я должен удивляться?

— Потому что ты не Дэвид Духовны! — рассердилась Настя. — И даже, смею тебя заверить, не Джордж Клуни! Ты гораздо страшнее.

  98