Последние отзывы

  18  

Полковник коротко кивнул:

— Я с удовольствием прослежу за тем, чтобы господин посол благополучно вернулся в свои апартаменты. — Он вперил в девушку взгляд, наблюдая за тем, как розовеют ее щеки, и Элисса задала себе вопрос, действительно ли он так легко читает ее мысли, как кажется. — Доброй ночи, леди.

— Доброй ночи, барон. — Она смотрела, как Кингсленд, незаметно поддерживая сэра Уильяма под руку, осторожно уводит его из салона к лестнице, оберегая посла от конфуза.

Ей оставалось лишь надеяться, что полковник не догадался, чем она здесь занималась.

Но даже если он и догадался, Элисса знала, что при первой возможности сделает то же самое, как бы ей ни претило пользоваться слабостью сэра Уильяма.

Что бы там ни думал полковник, она должна любой ценой выяснить, был ли посол тем самым человеком, который называл себя Ястребом.

Наутро в Блауен-Хаусе начались приготовления к охоте, и в особняке все окунулись в кипучую деятельность. В округе водились серны и косули, дикие кабаны и перепела. Генерал Стейглер уговорил отпустить на охоту дам, которые любили прогулки в седле, и гостям подали лошадей.

Элисса всегда обожала верховую езду и с удовольствием присоединилась к охотникам, выбрав себе изящную серую в яблоках кобылу; генерал отправился на своем великолепном белом жеребце. Из всех скакунов Элиссе больше всего нравился огромный черный конь полковника Кингсленда; этот жеребец казался ей самым прекрасным из всех лошадей, каких она когда-либо видела в жизни.

Все утро компания мчалась, минуя поля и рощи, останавливаясь тут и там, пока охотники осматривались в поисках добычи. Перед обедом они оказались в маленькой долине с красной землей, окруженной поросшими лесом холмами, и мужчины приступили к разбивке импровизированного лагеря. Элисса отправилась к окраине долины, где слуги привязали скакунов, и пошла вдоль строя лошадей, осматривая прекрасных животных одного за другим, задержавшись у бесподобного черного жеребца полковника.

— Хороший, славный мальчик, — приговаривала она, поглаживая бархатистые ноздри коня. — Готова побиться об заклад, ты скачешь быстрее ветра. — Элисса с детства любила лошадей; ей повезло, она жила неподалеку от богатого сквайра, который разделял ее страсть и позволял ездить на своих чистокровных животных, когда она пожелает.

Конь мягко фыркнул и прижался ноздрями к ладони девушки.

— Настоящий красавец. Твой хозяин полковник недурно разбирается в лошадях.

— Это уж точно, — произнес черноволосый офицер, выступая из кустов за спиной Элиссы. Она несколько раз встречалась с ним и знала, что его фамилия Сент-Джайлз. — Столь же недурно он разбирается и в хорошеньких женщинах.

Элисса отвела взгляд и слегка раскраснелась. Ей было известно, что майор и полковник — близкие друзья, и она подумала, знает ли Сент-Джайлз о том, как Уолвермонт по ошибке забрался к ней в комнату.

Она провела рукой по шее коня, чувствуя ладонью солнечное тепло, которое впитала темная шкура животного.

— Как я понимаю, вы хорошо его знаете.

Майор улыбнулся. Он был высок, более хрупок, чем полковник, у него было приятное интеллигентное лицо и уверенная улыбка. Он казался более мягким и сдержанным, нежели барон.

— Мы с Кингслендом друзья детства.

— В таком случае я отдаю должное вашему терпению. Должно быть, не так-то легко уживаться с таким тяжелым человеком, как полковник.

— Он кажется вам тяжелым человеком? Что ж, и такое порой бывает, но я скорее назвал бы его упрямым и вспыльчивым, может быть, чуть-чуть испорченным. Но если вспомнить о его храбрости, преданности тем, кто ему небезразличен, верности своему долгу, я не знаю ни одного человека, которого мог бы с равным основанием назвать своим другом.

Слова майора смягчили душу Элиссы. Она и сама интуитивно разгадала в полковнике эти качества, но заставляла себя забывать о них, видеть только упрямство, самонадеянность, стремление делать все в угоду своим желаниям.

— Так вы знакомы с тех пор, когда были маленькими?

Майор кивнул:

— Мы вместе учились в закрытом пансионе. Когда мы познакомились, нам было по пять лет.

— Пять лет! Слишком юный возраст, чтобы отсылать мальчика из дому.

Лицо Сент-Джайлза омрачилось.

— Наши родные полагали, так будет лучше. Что касается меня, то мои родители в конце концов пожалели об этом, но родители Адриана — никогда. В его отсутствие они чувствовали себя свободнее. Он был вторым сыном, а значит, не считался наследником и в глазах семьи выглядел обузой. Титул барона Уолвермонта достался ему от троюродного брата.

  18