Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
122 
— Отвези ее обратно в лагерь, — сказал Морган Брэндану.
— Не волнуйся, братишка. — Однако легкость, с которой Брэндан хотел произнести эти слова, получилась вымученной.
— А как ты? — спросила Силвер. — Ты разве не едешь с нами?
— Я отправлюсь за вами следом.
Брэндан развернул лошадь, и только сейчас Силвер заметила, что одна его рука безвольно болтается. Кроме того что Брэндан был ужасно худ, он к тому же был ранен.
— Дай мне поводья, — повелительно произнесла Силвер. — Обними меня за талию и держись. — Какое-то мгновение он колебался. — Доверься мне, Брэндан, я вывезу отсюда нас обоих. Ты только показывай, куда мне править.
— Морган говорил, что лагерь — вон там. — Брэндан с трудом поднял здоровую руку и показал на чуть различимую дорожку, ведущую на северо-запад. — Морган должен помочь еще кое-кому. Он догонит нас. — Совершенно обессиленный от столь долгого монолога, Брэндан склонился к ней и обнял за талию. Его голова безвольно легла на ее плечо.
Полная решимости не обращать внимания на выстрелы, крики мексиканцев, преследовавших бегущих по подземному ходу, и стоны раненых, доносящиеся откуда-то из темноты, Силвер пришпорила лошадь, и та понеслась по заросшей травой тропинке. Прошло не меньше часа, прежде чем их догнал. Морган. Его лошадь побежала сзади — Морган прикрывал отход. Скоро они добрались до лагеря.
Жак помог Брэндану, а затем и Силвер слезть с лошади. Оглянувшись, Силвер с удивлением обнаружила, что Моргана нигде не видно.
Глава 22
Их операция, несмотря на все трудности, завершилась успешно. Они освободили пленников, практически не понеся потерь.
Единственным, кого не удалось вызволить, оказался Баклэнд. Константина Баклэнда в тюрьме не оказалось. Рам высказал предположение, что полковнику дали комнату в главном доме поместья за его сотрудничество.
— Полковнику придется поплатиться за наше бегство, — сказал Рам. — Я совсем не жалею, что его сейчас нет с нами.
Силвер понравился могучий турок, который оказался другом Брэндана.
— Вы напоминаете мне одну леди, с которой я был знаком в Новом Орлеане, — как-то заметил ей Рам. — Николь Сент-Клэр обладала такой же силой воли, как и вы. — Рам рассмеялся. — Только ее волосы были цвета меди, а не серебра.
Они начали свое путешествие к берегу лишь через два дня, поскольку требовалось время, чтобы бывшие узники подготовились к трудному переходу: восстановили силы и залечили раны.
На привале Жак подошел к палатке, разбитой специально для Силвер и Терезы. Мексиканка сидела перед палаткой, оплакивая погибшего в темнице отца.
— Мне очень жаль, дорогая, — сказал ей Жак. — Твой отец не дожил до освобождения. — Тереза горько зарыдала на его плече. Жак, похоже, испытывал не меньшую боль. — Не плачь, — утешающе произнес он. — Алехандро Мендез умер как герой. Он был очень болен и решил, что умрет раньше, чем его выпустят на свободу. Когда один молодой парень вытащил короткую палочку, твой отец вызвался занять его место. Мне говорили, что перед смертью, он плюнул в лицо своему палачу.
Тереза крепче сжала его плечо, но ее лицо сохранило гордое и благородное выражение. Силвер молча отошла, давая прекрасной мексиканке выплакать горе.
Силвер переживала собственное горе.
После ночи, когда, бежав, они благополучно добрались до лагеря, все заботы о ней взял на себя не Морган, а Жак. Именно он перевозил их с Терезой палатку и постели. Именно Жак пытался ободрить ее в долгом путешествии, стараясь делать это как можно деликатнее.
— Где Морган? — спросила у него Силвер, понимая, что Траск ее сознательно избегает.
— Ему требуется время, чтобы прийти в себя, — ответил Жак. — Все это было трудным испытанием для вас обоих. — Он уже догадался, что между Морганом и Силвер что-то произошло, хотя и не знал, что именно. Не знала этого и Силвер.
Морган разговаривал с ней лишь мимоходом, в основном интересуясь здоровьем. Внимательно он выслушал Силвер, только когда она рассказывала ему о том, как их захватили солдаты Пауло Каррильо, и о планирующемся нападении на «Саванну». Хотя на его лице еще не зажили ссадины и царапины, не прошла боль в ребрах, Морган не разрешил ей ухаживать за ним. Его отсутствующий взгляд при разговорах с ней ни разу не смягчался, а голос не становился теплее.
Он не упоминал ни о Фернандесе, ни о сцене, свидетелем которой стал в комнате генерала.
122 
