Последние отзывы

  18  

— Я попросил принести чаю. А еще я звонил в штаб-квартиру Корпуса иностранной прессы и попросил их обратиться с жалобой в правительство. И подал официальную жалобу министру внутренних дел от имени газеты.

— Спасибо, — поблагодарила Нэнси. — Я безмерно рада просто выбраться оттуда.

— Хотите что-нибудь съесть? Вы наверняка голодны. Сомневаюсь, что вам предлагали перекусить в полицейском участке.

— Да, спасибо, я бы с удовольствием перекусила. Что угодно…

Несколько мгновений спустя из смежной комнаты появилась женщина. Она несла поднос с большим стаканом воды, чашкой чая и двумя свежеиспеченными самосами.^[15] Нэнси с жадностью принялась за еду. Кришна вытянул из-за стола кресло и с сочувствием поглядывал на нее, потягивая чай. Он ждал, когда она заговорит. Нэнси вытерла рот салфеткой и попыталась привести мысли в порядок.

— Кришна, спасибо вам огромное. Простите, если веду себя немного дико.

— Не говорите глупостей. Хотите еще что-нибудь?

— Нет-нет, все замечательно. Вот чего бы я хотела, так это узнать побольше об Антоне Херцоге.

Кришна осторожно кивнул. Она продолжила.

— Вы можете помочь?

Он смутился, словно предпочел бы услышать от нее просьбу о чем-то более привычном: как организовать экскурсию по Дели, где лучше покупать продукты или в каком ресторане питаться.

— А что конкретно вы хотели бы узнать?

— Вы работали с Антоном бок о бок. Вы должны лучше других знать его привычки, предпочтения, планы.

— Не так хорошо, как вы думаете. Да, я много лет проработал с ним…

Кришна замолчал. Надеялся, что она сменит тему, догадалась Нэнси. Однако делать этого она не стала, терпеливо ожидая продолжения.

Кришна поерзал в кресле и проговорил:

— Скажу откровенно, Антон человек довольно странный.

— А в чем это выражалось?

— Понимаете, Антон любит Индию, в этом нет сомнения. Он искренне верит в Индию, отчаянно хочет рассказать миру об Индии и убедиться, что слова его дойдут до наших сердец… Но он из тех людей, кого понять нелегко. Порой бывает холоден…

— Холоден?

— Нет, это не совсем подходящее слово. Простите, я не очень-то ясно выражаюсь. Не хочу сказать, что Антону не хватает дружелюбия: он вполне дружелюбен, я несчетное количество раз наслаждался его гостеприимством, он был моим наставником. Я должен молиться за него — он был превосходным боссом. Однако есть в нем еще кое-что… непостижимое. Боюсь, только такими словами я могу объяснить это.

— Как вы думаете, почему он исчез?

— Не знаю. Именно это я и пытаюсь сказать. Правда, я не так близко знаю Херцога, несмотря на всю его доброту и на то, что все эти годы мы провели рядом.

— Неужели он никогда не заговаривал о своей личной жизни?

— Никогда. Ни о чувствах, ни о прошлом, ни о семье. Я могу рассказать о его привычках: где выпивал, какой раздел газеты читал первым каждое утро, как бросил пить кофе на три месяца, а затем три месяца пил его постоянно. Я знал все его слабости и стереотипы, но его внутренний мир был для меня закрыт. Лишь однажды, в самом начале своего пребывания здесь, Антон упомянул о своей семье. Он сказал, что отец умер до его рождения — погиб в тысяча девятьсот сорок четвертом году в Сталинградской битве,^[16] а мать эмигрировала из их родного города Мюнхена в Аргентину. Впоследствии он никогда не вспоминал о своих родных, а я, разумеется, не настаивал.

Кришна переложил кое-какие документы на столе и достал потускневшую серебряную рамку с выцветшим черно-белым фотографическим портретом.

— Это его мать, Анна Херцог.

Нэнси подалась вперед и внимательно вгляделась в фотографию. Женщина средних лет в белой закрытой блузе, красивая, со светлыми волосами, стянутыми в пучок, темными глазами и высокими скулами; кожа очень бледная, полупрозрачная. Нэнси взяла у Кришны снимок.

Какое горе — потерять мужа, не успев родить ребенка. Каково это — растить дитя, зная, что муж не вернется, а Европа в огне? Анна Херцог, наверное, была сильной женщиной — такой она и выглядела, несмотря на нежный облик. Но тогда очень многие оказались в ее положении. У людей того времени притязания были скромнее: они хотели выжить и избежать ужасов войны. Величайшей победой было выжить. Продлить жизнь хотя бы на один день. Нэнси опустила фотографию на стол.

Кришна продолжил:

— Странное дело: хотя воспоминаний о Германии у Антона не сохранилось и провел он в этой стране лишь первые несколько недель жизни, он всегда оставался настоящим немцем.

  18