Последние отзывы

  71  

Коробова артистично сыграла ужас, горе, отчаяние. И, конечно же, мужество, поскольку ее помощь больше всего была нужна княгине Елене. Но был один страшный момент – самый страшный для нее во всей этой истории. Когда, через час, все уже не только поняли неизбежность случившегося, но как бы даже и смирились с мыслью о том, что новорожденная княжна умерла, доктор вдруг сказал:

– Боже мой, я сейчас вспомнил… Нет, наверно, ошибаюсь! Нужно проверить!

И быстро пошел в комнату, где лежала, в окружении горюющих слуг, умершая девочка. Там ждали разрешения князя Романа и доктора, чтобы обмыть маленькое тело, приготовить его к погребению. Князя Берестова при этом не было, он находился у постели впавшей в полное отчаяние жены. А Тамила Коробова, ничего не понимая, поспешила следом за доктором. Сойкин откинул покрывало, которое прикрывало голенькое тельце, одним движением повернул девочку на живот. Долго – минуты две – смотрел не отрываясь на ее спину. Потом медленно положил мертвого ребенка, выпрямился. Он выглядел не просто растерянным, а совершенно ошеломленным.

– Но ведь было родимое пятно, – произнес дрогнувшим голосом. – Вот здесь, на плече, как у князя Романа… Где же оно?

За спиной Тамилы раздался грохот и вскрики слуг. Это упала в обморок Зинаида. Нет, этот обморок не выдал заговорщиц, а скорее спас. Пока она и доктор суетились возле горничной, Тамила взяла себя в руки.

– Бедная Зинаида, – приговаривала она. – Такая чувствительная! Вы, Николай Клавдиевич, потрясли ее. Просто какая-то мистическая история! Разве у княжны было родимое пятно?

Она об этом пятне услыхала впервые. Так получилось, что за минувшие сутки никто при ней не упомянул о родовой отметине на плечике княжны. Знай Тамила об этом – никакого бы обмена не состоялось. Лишь после она оценила, что и в этом незнании тоже была ее удача. Да, она пережила несколько страшных минут, но все обошлось. Чудак-доктор сам же придумал какое-то научное объяснение и даже решил не говорить князю и княгине об исчезновении родимого пятна: зачем забивать голову ненужными подробностями и без того безутешным родителям. Особенно княгине Елене, состояние которой просто на грани… Он считал, что сам принял такое решение: просто не заметил, как незаметно Коробова подбросила ему эту мысль.

…Так зачем же она, Тамила Коробова, столько неимоверных усилий приложила, добиваясь своей цели! Зачем убирала с пути девчонку? Чтобы все богатства Берестовых достались мальчишке? Ни за что! И никакой ангел-хранитель ее не остановит. Она уже чувствует в себе кровь друидов, их силу и их помощь! Что ж – кто кого…

21

Викентий Павлович очень быстро сообразил, что именно не давало ему покоя. В событиях, произошедших в «Замке» и вокруг маленького князя Всеволода, было много деталей, нюансов, иногда, казалось, совсем незначительных. Тем не менее Петрусенко старался не упустить из виду ничего. Но вот рассказ Люси об исчезнувшем родимом пятне – это очень важно. Не здесь ли кроется разгадка?

Викентий Павлович не был так доверчив, как доктор Сойкин, решивший, что сделал новое открытие в медицине. Следователь был криминальный практик и знал, что часто самые невероятные происшествия имеют очень простое объяснение. И чаще всего – именно криминальное объяснение. А что может быть проще, чем заменить одного ребенка другим? Вот и нет пятна! Другое дело – зачем и кому понадобилось менять младенцев? И еще: то событие произошло семнадцать лет назад – очень давно. Есть ли связь с тем, что происходит в «Замке» сегодня? Видима пока лишь одна ниточка: Берестовы и Коробовы – тогда и сейчас… Как никто другой Викентий Павлович знал: очень часто события прошлого – лишь фундамент для трагедий, происходящих через много лет.

Поутру он попросил Максима отвезти его в двуколке в город, в полицейскую управу. Со слов Вадима Илларионовича он знал, что и полиция, и городской архив, и многие другие присутствия расположены все вместе, в одном особняке. Для него это было очень удобно. Полчаса общения с коллегами в уездной полиции хватило для того, чтоб разговор стал доверительным. Тем более что о Петрусенко и его негласном расследовании там уже знали, правда – без подробностей. В распоряжение следователя поступил околоточный Степанов, и они вместе отправились в другое крыло здания, в городской архив. Местный полицейский был отличным проводником, перед ним без лишних вопросов открывались любые двери.

  71