Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
70 
А Любочка уже вновь смеялась, в изнеможении катаясь по кровати:
– Поверил! Опять поверил! Что, хорошая я актриса?
Смена обликов была у нее поразительно мгновенной. Анатолий долго молча смотрел на нее, приходя в себя. Сказал хрипло:
– Гениальная. Театр много потерял. Ну а что же в самом деле?..
Она потянулась к нему, прильнула, стала водить пальчиками по телу…
– Думай как хочешь. Как тебе больше нравится…
Это был первый такой разговор, и тогда Макаров пережил настоящее потрясение. После Любочка еще не раз дразнила его подобными намеками, но он уже относился к ним спокойно. Все-таки он не мог всерьез поверить в то, что Люба убила мужа. Не верил до сегодняшнего дня. Во-первых, потому что об этом сказал Петрусенко – додумался-таки! А во-вторых… Теперь он и сам знал, что убить человека не так уж и трудно.
Не трудно… Особенно когда все продумано и просчитано заранее – как было уже во второй раз. И все же – чего он не предусмотрел? Все пошло не так, вкривь и вкось, когда этот мальчишка, Юлиан, не явился ночью. Пришлось все перестраивать на ходу, импровизировать, а в основном – просто пустить на самотек, крепко надеясь на то, что уж его-то, исправника, никто не заподозрит!.. Хотя и понимал, что в наспех перекроенной схеме – уйма прорех. А все-таки о главной не догадывался до последней минуты – об этом чертовом Юлиане, откуда он только взялся на его голову! Ну не пришел он той ночью, не подставил себя, как было задумано, – ладно! Так ведь теперь выходит, что все-таки он был там, видел… Все видел! Иначе откуда ему было узнать о тайном узле бурятского улуса хана Эрдэна.
Теперь Кокуль-Яснобранский стал опасен, очень опасен. И Макаров, сидя у себя в кабинете после разговора со следователем, совершенно ясно понял: Юлиана нужно уничтожить. Проще всего – убить. И тем самым решить сразу две свои проблемы: устранить свидетеля и убрать соперника. Ведь Наденька Кондратьева – еще одна его боль. Нежная, мучительная сердечная боль…
19
Викентий Павлович знал, что вчера городовой Зыкин дежурил до поздней ночи. Значит, сегодня в этот час его можно застать дома. Вероятно, Алексей Мартынович еще отдыхает, но ничего – придется его потревожить. Следователь уже понял характер своего нового приятеля: преданный служака, добросовестный, любящий свое дело. Уж он-то поймет – такова полицейская служба. А ему нужен именно Зыкин, который по стечению обстоятельств и без того уже много знал и умел держать язык за зубами.
Он не стал расспрашивать про адрес городового, просто заглянул в служебные реестры. Быстро нашел на тихой улице скромный дом с небольшим двором и садом в пять фруктовых деревьев. Верхом на заборе сидел мальчик, а другой, невидимый, дергал его снизу за ногу и спрашивал:
– Ну что там? Что видно?
– Ты Миша или Тимоша? – спросил Викентий Павлович. – Отец дома?
Мальчик кивнул, спрыгнул и побежал отворять калитку. Второй уже мчался в дом звать отца.
Петрусенко не стал присаживаться к столу – поблагодарил радушную хозяйку. Извинился:
– Я по служебному делу. Вы уж простите, ненадолго заберу Алексея Мартыновича…
И, уединившись с Зыкиным, объяснил ему, что нужно делать. А нужно было, чтобы Зыкин, облачившись в форму, разыскал Юлиана Кокуль-Яснобранского и доставил его к следователю. Но не в полицейское управление, а в гостиницу, где проживает господин Петрусенко, в кабинет управляющего гостиницей. Именно там следователь проведет приватный допрос молодого человека – допрос, о котором пока что никому постороннему знать не нужно… Подобное деликатное задание Петрусенко может доверить только ему, Зыкину. Во-первых, городовому уже известны некоторые секретные моменты расследования. А во-вторых, Алексей Мартынович и Юлиан как бы немного знакомы, и это должно немного сгладить формальности.
– Если Кокуль-Яснобранский не захочет идти – а такое вполне может случиться, – вы скажите ему вот что… Следователь, мол, хочет поговорить о происшествии в имении Голицыных! Запомнили?
– Запомнил, слово в слово запомнил, господин следователь, Викентий Павлович! Доставлю вам паныча в лучшем виде!
На лице у Зыкина расплывалась довольная улыбка, он был горд, что оказался доверенным лицом знаменитого следователя. Но Петрусенко поспешил охладить его пыл:
– Нет-нет, Алексей Мартынович, давить на Юлиана не следует. Он сам пойдет, после этой фразы – уж непременно. Вы даже не провожайте его до гостиницы, он ведь не арестованный. Просто четко объясните ему, где я его жду. И после этого вы свободны.
70 
