Последние отзывы

  18  

– Вы не дадите мне… Ну, даже не знаю, как это правильно называть. Микрофон или диктофон? Чтобы записать нашу беседу.

– Об этом не может быть и речи. Первым делом вас обыщут. Понимаете, сколько будет стоить жизнь вашего племянника, если на вас найдут «жучок»? Поэтому никакой аппаратуры. Главное, постарайтесь меньше волноваться и запомнить все, что увидите и услышите. Потребуйте от похитителей подтверждения того, что ваш племянник и его жены в порядке. Фотографии, письмо с проставленной датой…

– Я понял.

– Выполняйте все требования этих людей, соглашайтесь на их предложения. Только не сразу. Это может насторожить похитителей. И не пытайтесь связаться со мной, пока не вернетесь в гостиницу. За вами могут следить. Поторопитесь, Владимир Федорович, времени у вас мало.

Закончив разговор, отец Владимир открыл дверцу шкафа, выбрал коричневый старомодный костюм с широкими лацканами, повязал черный галстук, надел плащ. Вышел из гостиницы, поймав машину, сел на заднее сидение. Через полчаса машина остановилась у Манежной площади. Сальников никуда не спешил, потому что времени в запасе много. Он прогулочным шагом дошел до входа в метро Площадь революции. Время от времени оглядывался назад. Возможно, ему на загривок уже сели оперативники ФСБ, они «ведут» его. Закончился рабочий день, и народу вокруг столько, что определить, есть ли слежка, невозможно. Сальников спустился в метро, сел на свободную скамейку в центре зала и начал беспокойно осматриваться.

Поезда приходили и уходили. Служащие спешили домой, сновали молодые парочки, подростки и старики, и увидеть в этом человеческом водовороте чей-то внимательный взгляд, обращенный на отца Владимира, задача из разряда неразрешимых. Волнение, владевшее им, ушло, как вода в песок. Сальников был сосредоточен и хмур. Он часто смотрел на циферблат наручных часов. Без четверти семь, а человек, назначивший встречу, так и не появился. Спиной к Сальникову на шаг впереди встала женщина в три обхвата, загородившая спиной весь обзор.

Сальников беспокойно завертелся, подумав, что за женщиной его не видно, уже хотел привстать, когда проходивший мимо мужчина бросил на скамейку свернутую трубочкой газету. Человек скрылся в толпе. Сальников развернул сегодняшнюю «вечерку», еще пахнувшую типографской краской. Так и есть, внутри газеты листок, на котором от руки печатными буквами написано. "Доезжайте до станции Текстильщики, сделайте пересадку на электричку до Подольска. От станции каждые четверть часа уходит автобус в сторону области. Сойдите на предпоследней остановке. Пойдете по асфальтовой дороге в сторону садоводческого товарищества «Сосновая роща». В левом нижнем углу номер автобуса, обведенный в кружок. Сальников сунул скомканную бумажку в карман.

– Подольск, – сказал он шепотом. – Подольск…

Пригороды столицы отец Владимир знал плохо.

Глава пятая

Московская область, Подольский район.18 августа.

Ближе к концу маршрута в автобусе осталось всего четыре пассажира, пара хмельных юношей и какой-то запозднившийся грибник, хмурый, в старом брезентовом плаще с плетеной кошелкой, прикрытой марлей. Дорога шла лесом, изредка, когда машина выезжала на открытое пространство, у самого горизонта светились огоньки какой-то деревни или поселка. И снова начинался лес, густой и темный. Отец Владимир вышел из провонявшего бензином салона вместе с грибником. Остановившись, осмотрелся вокруг, спросил своего попутчика, как добраться до садоводческого товарищества «Сосновая роща». Показывая направление, грибник молча махнул рукой куда-то в сторону, мол, дуй туда, не ошибешься. И, повернувшись, быстро зашагал по дороге вслед за ушедшим автобусом.

Действительно, за спиной Сальникова, если хорошо присмотреться, угадывалась узкая асфальтовая дорога, на развилке врыты столбики, на них укреплен жестяной щит, что-то вроде указателя. На ржавой поверхности можно разобрать буквы, выведенные масляной краской. Итак, до садоводческого товарищества добрых пять километров. «Сосновая роща» где-то там, за лесом. Впрочем, путешествие должно закончиться раньше. Погода разгулялась, гроза, бушевавшая здесь недавно, ушла к Москве, небо очистилось. Сальников шагал по неосвещенной дороге, стараясь не наступать в глубокие лужи, блестевшие в темноте, как нефтяные пятна. Но уже через пару минут промочил кожаные ботинки на тонкой подошве, не приспособленные для прогулок по проселочным дорогам.

  18