очень нудно 
3 
– Еще рано, – ответила она.
– Мне через час с четвертью уезжать, – ответил Колчин.
Надя проснулась, снизу вверх посмотрела на Колчина и тяжело вздохнула.
– Все-таки ты свинья. Если бы вчера сказал, что нужно подниматься такую рань… Если бы сказал, я бы к тебе ни за что не приехала.
– Поэтому я и не сказал, – ответил Колчин.
Колчин вытащил из шкафа полупустую спортивную сумку, в которой лежала только смена белья, тренировочные брюки, кроссовки и пара рубашек. Вернулся в ванную, сложил в боковой карман крем для бритья, зубную щетку и еще кое-какую мелочь. Затем прошел по коридору в гостиную, через приоткрытую дверь спальни заметив, что Надя уже поднялась, оделась и теперь застилает постель. Валерий вышел на балкон, достал из кармана куртки сигареты.
Отсюда, с высоты последнего девятого этажа была видна панорама утреннего города. Солнце поднималось из-за дальних домов, над которыми торчал шпиль Московского университета, бесцветное небо наливалось прозрачной синевой. Бабье лето загибалось на глазах, уже тянуло осенней прохладой, первыми ночными заморозками. Но деревья внизу были еще свежие, зеленые. Только молодой клен уже раскрасился в красно-желтые тона.
Колчин подумал, что вернется из командировки, когда в Москве наступит поздняя гнилая осень. А завтра улетать… Хорошо хоть вчера он успел отправить матери посылку, вложить в ее письмо в несколько строк. Живу хорошо, работаю и, ну, и так далее.
Последние полтора месяца он находился в резерве Службы внешней разведки. В начале августа он выполнил очередное задание и вернулся в Москву из Западной Европы окольными путями чрез Ближний Восток. В тот раз все прошло не слишком гладко, а могло кончиться плохо, совсем плохо. Длительным тюремным сроком или пулей. Но Колчин избежал тюрьмы, остался цел и невредим. Что будет на этот раз, лучше не загадывать из суеверных соображений. Вчера допоздна его продержали в комплексе зданий внешней разведки. Инструктаж продолжался семь часов с тремя перерывами по четверть часа. Пришлось запомнить и переварить целую гору полезной информации, которую нельзя доверить бумаге: каналы связи, места тайников, явки…
Предстоит срочно вылетать в Чехию. Кажется, там заваривалась крутая каша.
Четыре месяца назад в Праги бесследно исчез связник, работавший с нелегальной резидентурой. Связник человек надежный, проверенный годами работы на Москву, его репутация не вызывает сомнений. Поиски связника ни не дали результата. Но на этом неприятности не кончились.
Несколько дней назад в пригороде чешской столицы обнаружен труп Кундеры, агента, проработавшего на русскую разведку долгих семнадцать лет. Перед смертью Кундера успел отправить своему связнику письмо и положить в тайник кодированное сообщение. Кундера предупреждал центр, что список нелегалов, состоящий из двадцати двух имен, находится в руках некоего Петера, который в свою очередь связан с бывшим работником министерства иностранных дел Барешем.
Эти люди ведут поиск контактов с иностранными разведками. Под угрозой провала агентурная сеть. Начальство в Москве пока окончательно не решило, как следует действовать группе, в которую войдет Колчин: сразу же провести силовую акцию или для начала сделать попытку выкупить список у продавцов. Но, как понял Колчин, в руководство СВР больше склонялись к последнему варианту. Так или иначе, все детали операции он узнает уже на месте, в Праге. Там же будет окончательно сформулировано разведывательное задание.
Через час с небольшим подъедет черная «Волга» с затемненными стеклами. Сегодняшний день Колчину предстоит провести в разведшколе в одном из районов Московской области, пройти тест на полиграфе, получить документы на имя гражданина Польши, ему даже выдадут новую одежду, купленную где-нибудь в Варшаве, полный комплект, вплоть до трусов, плюс чемодан со шмотками. Завтрашним утром из разведшколы его доставят в Шереметьево, на рейс до Софии. В Болгарии Колчин снова сменит шкуру, получит новые бумаги, новое имя, одежду, билет на самолет до Праги.
Он выбросил окурок, закрыл балконную дверь, прошел на кухню. Надя успела заварить кофе и сделать пару бутербродов. Колчин присел к столу, стал перемалывать зубами хлеб пятидневной выпечки и сухую колбасу.
– Ты что опять собрался в командировку?
Надя была убеждена в том, что Колчина несправедливо зажимают на службе, не дают расти, как мальчика гоняют в дальние командировки. Колчин подыгрывал ей, вжившись в роль простодушного честного парня. Он беспомощно развел руками, закатил кверху глаза, дескать, я человек маленький, себе не хозяин, а мои командировки – воля начальства. Сказать всю правду, даже десятую, сотую долю этой правды, он не имел права, а врать сегодняшним утром почему-то не хотелось.
3 
