69 
– Сомневаюсь, – сказала Ромола. – Мне кажется, что ты бы скорее пожертвовала собой. Но незачем сейчас спорить об этом. Надеюсь, что в будущем нам обеим наконец-то повезет.
– Я тоже на это надеюсь.
– Господь помогает тем, кто сам о себе не забывает, – вдруг совершенно другим голосом сказала Ромола. – Так что, Сильвия, тебе нужно немного встряхнуться и быть поактивнее, чтобы не упустить свой шанс. Бесполезно сидеть и покорно ждать, когда жизнь преподнесет тебе все, что ты хочешь, на блюдечке. Не дождешься! Сама знаешь. За то, что хочешь получить, нужно драться и стараться вырвать его у других, даже тогда, когда, казалось бы, нет надежды.
Сильвия улыбнулась.
– Сомневаюсь, что я на такое способна.
– Да, это не в твоем духе, – согласилась Ромола. – А вот я способна. Я стану бороться до конца и своего не упущу.
– И чего же ты хочешь?
– Много чего. – Ромола подняла руки вверх и потянулась. – Но больше всего денег, власти, положения, защищенности и еще раз денег. За деньги все можно купить. Они – самое главное в этой жизни.
– Главнее любви? – тихо спросила Сильвия.
– Любовь! – Ромола произнесла это слово с нескрываемым презрением в голосе. – Насмотрелась я на то, что ты называешь «любовью». Да ее, как и все остальное, можно купить за деньги! Любовь без денег – это рабство или хуже того.
– Не надо, Ромола. – Сильвия подошла к сестре и обняла ее за плечи. – Я знаю, что ты очень настрадалась, но не нужно так ожесточаться. Когда-нибудь ты обязательно встретишь человека, которого полюбишь, и который полюбит тебя, и тогда больше не будешь так думать.
Ромола резко сбросила руку сестры.
– Я знаю слишком много о любви, чтобы слушать этот вздор. Мне нужны только деньги, и я их получу.
На лице сестры появилось какое-то неприятное выражение, что Сильвия отвернулась.
– Люси уже пора подниматься, – сказала она. – Я пойду. Увидимся за завтраком.
Ромола не произнесла ни слова, и Сильвия, тихо закрыв за собой дверь, почувствовала, что только что сбежала от чего-то, зловещего и даже непристойного.
– Я должна быть терпимей к Ромоле, – прошептала она, идя по коридору. – Бедняжка, должно быть, так ужасно настрадалась. Наверное, человек, которого она любила, оставил ее.
Но, как Сильвия, ни пыталась вызвать в себе жалость, ничего из этого не получалось. Зато ей становилось страшно при воспоминании о том, каким тяжелым взглядом посмотрела на нее сестра. Ромола что-то задумала, и смутные догадки, охватившие Сильвию, заставили ее сердце биться беспокойно и тревожно.
Когда наступил день, стало ясно, что новость о возвращении сэра Роберта превратила Шелдон-Холл в гудящий улей. Служанки то и дело сновали туда-сюда, лакеи были заняты тем, что приводили в порядок большую столовую и надраивали серебряные приборы, которыми пользовались только в исключительных случаях. Садовники несли в дом огромные букеты только что срезанных в оранжереях цветов и расставляли их внизу, в больших комнатах для приема гостей, а также посылали вазы с букетами в спальни. Аромат гвоздик и лилий, наполнивший дом, и суета слуг, бегавших повсюду, создавали атмосферу предвкушения чего-то волнующего. Ею был охвачен весь дом, ее почувствовала даже Люси.
– Мой папочка едет домой! Мой папочка едет домой! – напевала она, бегая по коридору. Набегавшись, девочка без предупреждения ворвалась в спальню леди Клементины. – Мой папочка приезжает, бабушка. Ты рада?
– Очень рада. Но кто тебе сказал, что ты можешь сюда заходить?
– Никто. Я сама зашла, – ответила Люси, и в этот момент на пороге появилась Сильвия.
– Ах, вот ты где, Люси. А я думаю, куда ты подевалась, – сказала она. – Простите, если она вас побеспокоила, но она так возбуждена из-за того, что скоро снова увидит сэра Роберта. Ее просто невозможно удержать в детской, – обратилась Сильвия к леди Клементине.
– Подойди ко мне, детка, – позвала старуха.
Люси послушно подбежала к кровати бабушки и уставилась на нее широко открытыми глазами. Та с высоты своего ложа посмотрела девочке в лицо, а затем, протянув руку, дотронулась до ее щеки. В течение нескольких мгновений она ничего не говорила, и Сильвии, которая наблюдала за происходящим со стороны, показалось, что в глазах старой женщины неожиданно появилось выражение огромной печали.
– Ты любишь своего отца, не так ли, Люси? – спросила она медленно.
– Я люблю его больше всех на свете. А ты разве не любишь его, бабушка?
69 
