Последние отзывы

  107  

Но, тем не менее, понемножку, правда, так медленно, что даже невозможно было заметить каких-либо изменений, Люси стала выздоравливать. За это время Сильвия сама чуть не надорвала свое здоровье. Усталая, изможденная, не жалея сил, она пыталась утешением и лаской вернуть маленькому, глубоко страдающему растерянному ребенку сознание того, что он не одинок. И только когда однажды ночью Люси ни разу не разбудила ее, проспав до утра, и Сильвия наконец смогла нормально выспаться, она неожиданно осознала, что дошла до самого предела своих физических возможностей. Спасибо Нэнни, которая, как всегда, переняла эстафету и таким образом предотвратила то, что могло стать неизбежным концом.

– Вы должны остаться в постели, мисс Уэйс, – сказала она, когда принесла Сильвии утреннюю чашечку чая. – Не хватало, чтобы еще и вы заболели.

– Я устала, – призналась девушка. – Не понимаю, почему, ведь сегодня была такая спокойная ночь…

Нэнни, рассмеявшись, прервала ее.

– Спокойная ночь? – воскликнула она. – А вы знаете, сколько ночей вы сидели с Люси, и сколько раз вам приходилось вставать среди ночи, потому что она вас звала?

– Не имею понятия. Я потеряла счет дням. Сколько времени прошло с тех пор, как я вернулась?

– Больше шести недель, – ответила Нэнни. Сильвия посмотрела в окно.

– Я могла бы и сама подсчитать, если бы было время об этом подумать, – сказала она. – Уже почти лето, не так ли? А когда я ушла, была еще зима.

Она произнесла эти слова тихо, и ей почудилось, что в них заключен какой-то другой, более глубокий смысл, в который она еще не в состоянии по-настоящему вникнуть.

Нэнни стояла на своем:

– Вы должны лежать в постели, мисс Уэйс.

– Но Люси… – запротестовала Сильвия.

– Предоставьте ее мне, – сказала Нэнни. – Ей лучше, намного лучше, и она уже начинает думать о ком-то другом, не только о себе.

– Но как я могу остаться в постели? – снова попыталась воспротивиться Сильвия, однако же, ее глаза закрылись и, прежде чем она успела собрать всю свою волю и встать, ее одолел сон. Она проспала двенадцать часов и не слышала, как Нэнни тихо входила и выходила из комнаты. Она даже не знала, что к ней ненадолго приносили завернутую в одеяло Люси, чтобы та могла удостовериться в том, что ее Уэйси никуда не делась, что она действительно здесь. Сильвия спала и спала, и в ее истощенный бессонными ночами организм вливались свежие силы, подобно тому, как бывает с сухим семенем, в котором снова просыпается жизнь, если его поместить в теплую землю. И когда, наконец, проснулась, то почувствовала, что очень голодна.

Незаметно пролетело еще некоторое время – казалось, всего несколько дней, а на самом деле не одна неделя. Сильвия и Люси гуляли по саду, благоухающему многоцветием летних цветов.

– Смотри, Уэйси, розы! Какой твой любимый цвет? Я, люблю розовые.

– А я, больше всего люблю темно-красные, – ответила Сильвия и внезапно покраснела, вспомнив традиционное значение красных роз. Ее мысли мгновенно переключились на сэра Роберта. Она почти забыла о нем за это беспокойное и суматошное время. Но теперь, когда все волнения были позади, когда Люси выздоровела и нуждалась только в повышенном внимании и любви – в том, что Сильвия с радостью была готова дать ей, – было ясно, что рано или поздно ее должны посетить мысли о том, кого она любила.

Он выполнил свое обещание и никогда больше ни словом, ни делом не беспокоил ее. Казалось, ей нужно было бы только радоваться, но сердце ее разрывалось от протеста. Когда он приходил к Люси, Сильвия тут же удалялась. Она слышала от него только: «Доброе утро, мисс Уэйс» или «Добрый день, мисс Уэйс». Эти слова он произносил вежливым и холодным голосом, не глядя ей в глаза, и держался при этом высокомерно и отчужденно. Невозможно было поверить, что она когда-то была в его объятиях и ощущала прикосновения его губ. В другое время суток они почти не встречались. Только раз, когда она выходила из спальни леди Клементины, он остановил ее.

– Нет ли чего-нибудь такого, что бы вы желали, мисс Уэйс, для себя или для Люси? Я был бы рад исполнить вашу просьбу.

– Есть, сэр Роберт.

Она так устала. Ночь накануне была очень трудной. Люси, прижавшись к ней, отчаянно и истерически требовала от нее новых и новых заверений в любви. Сильвия, совершенно измотанная, ослабленная и одинокая, неожиданно сама ощутила острую необходимость в утешении и в любви. Вот бы нашелся, думала она, хоть кто-нибудь в этом холодном и величавом доме, к кому можно было бы обратиться за утешением; человек, пожав руку которого она почувствовала бы сочувствие и понимание, тот, на чье плечо можно было бы опустить свою раскалывающуюся от боли голову. Она взглянула прямо в глаза сэра Роберта. Его взгляд показался ей суровым и… безразличным. Девушка чувствовала страшную усталость во всем теле, у нее дрожали руки. Она была крайне переутомлена, и, хотя изо всех сил пыталась сдержать свои эмоции, ее глаза внезапно наполнились слезами.

  107