Последние отзывы

  144  

Но сам он понимал, что это именно соглашение, а не капитуляция. Для начала василевс обязался выдать россам хлеб: по два медимна^[33] зерна на каждого. Из расчета двадцати двух тысяч человек. То есть того войска, которое было у Сфендослава, когда он впервые закрылся в стенах Доростола. По расчетам Цимисхия, ныне под рукой великого князя было в три раза меньше воинов, но василевс спорить не стал. Сейчас для него главное, чтобы Сфендослав побыстрее ушел из Булгарии.

Потому он согласился на многое.

Согласился восстановить в полном объеме мирный договор, заключенный между Киевом и Константинополем ранее.

Позволил россам вывезти из Доростола всю взятую добычу, включая и ту, что добыта во Фракии и Македонии.

Поклялся Именем Господним, что огненосные триеры позволят флоту россов беспрепятственно уйти вниз по Дунаю со всем этим немалым добром.

Поклялся, что отныне повелитель россов — его друг и союзник.

В ответ на это Сфендослав тоже пообещал немало. Иметь мир и совершенную любовь с любым великим царем ромейским, с кесарями Василием и Константином и со всеми людьми их; никогда не злоумышлять против Византии, не собирать на нее воинов, не вести на нее иноплеменников, ни на Византию, ни на то, что находится под властью ее... И многое, многое другое^[34]. Именами Перуна и Волоса поклялся Сфендослав и скрепил договор собственной печатью. То же сделал и василевс Иоанн. Только клялся он не кумирами языческими, а истинным Богом.

Цимисхий вспомнил свою вчерашнюю встречу с вождем россов...

... Василевс выехал на берег Истра в лучших своих доспехах, сияя златом и драгоценными камнями. Так же роскошно разоделись и его спутники.

А вождь россов прибыл на встречу в простой белой рубахе, отличавшейся от одежды его воинов лишь несколько большей чистотой.

Сфендослав не стоял величественно у носа лодьи, а сидел на гребной скамье, так же как и его воины. И украшений на нем не было совсем, если не считать вдетой в ухо золотой серьги с карбункулом и двумя жемчужинами. То, что на вожде не было ни доспехов, ни шлема, неприятно удивило василевса. Получалось так, что он, василевс, опасается и не доверяет россам, а те, напротив, выразили ему свое полное доверие и бесстрашие. Сама внешность Сфендослава тоже удивила Цимисхия. Особенно бритые голова и подбородок. Ромеи стригли волосы лишь по случаю траура или осуждения. Стрижеными ходили лишь шуты и фокусники. Да и серьги в Византии носили лишь дети и моряки^[35].

Василевсу поставили высокое кресло на берегу. Сфендослав остался сидеть на гребной скамье. Вид у него был суровый и угрюмый.

Цимисхий глядел на него с интересом. Катархонт россов выглядел настоящим варваром. Жаль, что он отказался от поединка.

Сфендослав отложил весло, кивнул василевсу как равному. Цимисхий встретился с ним взглядом... и понял: этот человек должен умереть. В светло-синих глазах вождя россов Цимисхий прочел: он никогда не уступит. И никогда не сдастся. Это враг, с которым невозможно договориться. Его можно только уничтожить. Нужно уничтожить, потому что этот человек— прямая угроза империи.

Катархонт встал. И заговорил. Его голос, мощный, низкий, звучал ясно и красиво.

«Наверное, он хорошо поет», — подумал Цимисхий.

Сфендослав клялся своими богами, что будет верен нынешнему договору. Когда он закончил, на лодье встали еще двое. И тоже поклялись.

Потом пергамент прикрепили к стреле.

Стрела воткнулась в песок у ног Цимисхия.

Пергамент отцепили и подали василевсу. Тот прочел и убедился, что текст — тот самый, который был согласован с его советниками. Печать князя тоже была настоящей.

Василевс встал. Взял другой пергамент и поклялся Именем Господним, что будет соблюдать договор так же крепко, как и россы.

Росский экземпляр мирного соглашения привязали к дротику. Патрикий Константин, племянник магистра Склира, размахнулся и метнул дротик в сторону лодьи. Катархонт россов поймал его на лету.

Весла вспенили воду, лодья развернулась и ушла к крепости.

Вечером россы вернули ромеям всех захваченных пленников. Ромеи поступили так же.

Утром следующего дня россы ушли из Доростола. Вереница их кораблей растянулась на две мили. Но любой достаточно зоркий глаз мог различить, что воинов на кораблях совсем немного.

— Их так мало, — сказал василевс Варде Склиру. — Не поспешили ли мы, вот так просто отпустив их домой?

  144