очень нудно 
68 
Арон молча довернул и повел «Опричник» параллельно берегу. Минуты через три откашлялся и неуверенно сказал:
— Знаешь, Васька… А может, не будем продавать яхту?.. Я чего-то к ней так уже привык… Да и насобачились мы на ней вроде. Неужели мы с тобой без этих миллионов на житуху не заработаем? А по первости на ней даже жить можно…
Василий отложил в сторону карту и лоцию, уселся на банку кокпита и уставился на Арона. Покачал головой удивленно и сказал:
— Телепат хренов…
Как Арон и Вася бросили якоря в теплые прибрежные израильские воды на глазах у всей Хайфы
А еще через минуту от мыса Рас-эль-Курум к ним наперерез примчался большой белый катер, в котором были три человека — двое в незнакомой Арону и Василию форме, а третий — лет пятидесяти, в белых брюках и белой рубашке без воротничка.
Он так темпераментно махал руками и что-то кричал, что Арон невольно сбросил газ и вопросительно уставился на него. А Василий сплюнул в сердцах и уже отработанно гаркнул:
— Ай гоу ту Хайфа!!!
— А это что?! — простонал человек в рубашке и показал на мыс Рас-эль-Курум. — Господин Рабинович и господин Иванов!.. Я — Шапиро из Мелитополя! Я пока буду ваш переводчик!.. Немедленно повертайте к набережной!!! Вас же там вся Хайфа ждет!..
— Но там нет причала!.. — крикнул Арон.
— Для кого?! Для вас?! Мишугине! Следуйте за мной! — распорядился Шапиро и что-то на иврите сказал людям в форме.
Те рассмеялись, развернули катер и, стараясь не уходить далеко от «Опричника», неторопко повели катер к берегу — туда, где виднелся белый госпиталь, золотой купол храма, элеватор и гостиница на горе.
Арон прибавил обороты двигателю и повел яхту за катером с Шапиро из Мелитополя на борту.
Когда до набережной оставалось метров сто пятьдесят, Василий и Арон увидели огромную толпу встречающих — человек триста, не меньше!
Над набережной висел длинный белый транспарант, на котором по-английски было написано метровыми буквами:
«АЙ ГОУ ТУ ХАЙФА!»
— Ничего себе… — пробормотал Василий. — Мамочка родная!..
— Попали!.. — сказал Арон и резко замедлил ход яхты, переведя двигатель на реверсивный режим.
— Ты что?.. Ты что?! — испугался Василий.
— Ничего! — отрезал Арон. — Я пока себя в порядок не приведу, близко не подойду к берегу!
— Неудобно, Арончик… — прошептал Василий, поглядывая на рукоплещущую толпу.
— Неудобно в таком виде на глаза людям показываться, — сказал Арон. — Ты на себя посмотри! Это же кошмар какой-то!..
Арон оглядел Василия с головы до ног и будто увидел его впервые: обросшего длинными неопрятными космами, с двухнедельной щетиной, грязного, измученного, в пропотевшей и уже продранной тельняшке, в разорванных шортах, сделанных из обычных старых рабочих брюк при помощи одного взмаха ножниц, с грязными заскорузлыми руками, колени в ссадинах, черная пиратская шапочка смотрела сломанным козырьком куда-то вбок, на ногах вместо бывших баскетбольных кедов чудовищные опорки…
— Ужас… — сказал Арон. — Просто тихий ужас!.. А теперь посмотри на меня. Что ты видишь?
Василий пожал плечами:
— Наверное, то же самое… Только в два раза больше.
— Тем более! — сказал Арон. — Вали на бок, убирай стаксель к чертовой матери и становись на носовой якорь. А я отдам второй якорь с кормы.
Шапиро из Мелитополя углядел, что «Опричник» остановился и в панике закричал с катера:
— Что случилось, господин Иванов?! Что такое, господин Рабинович?!
Ловко и очень профессионально Василий убирал стаксель. Арон выключил двигатель и крикнул в ответ Шапиро:
— Не волнуйтесь! Сейчас встанем на якорь, а через тридцать минут подойдем к стенке! О'кей?
— Никакого «о'кея»!.. — в ужасе закричал Шапиро из Мелитополя. — Вы сошли с ума! Люди уже второй час ждут встречи с вами!
— Подождут еще полчаса, — ответил ему Арон. — Мы почти пятьдесят лет ждали встречи с ними!..
Шапиро в отчаянии схватился за голову, а катер умчался к причальной стенке набережной, где стояла толпа местных жителей в ожидании героев всемирной прессы, радио и телевидения — легендарных Василия Рабиновича и Арона Иванова. Цветы, оркестр, восторженные крики!..
На «Опричнике» Василий уже отпустил стаксель и даже успел аккуратно сложить его в мешок. И теперь, охая и кряхтя, подтаскивал тяжеленный якорь с толстой железной цепью к носовому релингу.
Точно то же самое, но на корме делал Арон. Только без оханья и кряхтения. Он просто поднял стокилограммовый якорь с провисающей цепью и теперь держал его в руках в ожидании, когда Василий будет в состоянии опрокинуть свой якорь за борт.
68 
