Последние отзывы

  45  

Дункан страшно удивился, когда услышал, что Брэндон остался доволен. Он ожидал, что старший брат не согласится с оригинальной, не укладывающейся в привычные рамки, схемой перевозки драгоценностей.

— Я рад, — тихо пробормотал он. — Послушай, Эмма, мне нужна твоя помощь. Это опять касается графика турне. Проверь, пожалуйста, были ли какие-нибудь изменения или переносы выступлений. Особенно меня интересует, не устраивал ли Бойд какие-нибудь неожиданные пресс-конференции, интервью, выступления по радио или по телевидению, из-за которых нарушался маршрут или график выступлений. Были ли непонятные переезды из одного отеля в другой, или смена концертного зала, хорошо?

— Ты думаешь, что он в чем-то замешан?

Дункан тяжело опустился в кресло.

— Хотелось бы это выяснить. Мне кажется, что он проворачивает какие-то дела, прикрываясь именем Харли. Пока мы поработаем в этом направлении. Глядишь, потянем за ниточку, размотаем весь клубок. Позвони мне, как только найдешь что-нибудь интересное. Да, и не забудь навести справки о его банковских счетах.

— Слушаюсь, сэр.

Дункан отключил телефон и засунул его в карман удобной темно-синей куртки.

Он удивился, когда понял, что нервничает, но удивился еще больше, когда до него дошло, что волнуется он не из-за отца или какого-то там Бойда, а из-за того, что скоро встретится с Харли. Раньше такие чувства Дункан испытывал еще прыщавым подростком, когда бегал на свидания с одноклассницами.

— Привет, вот и я.

Он обернулся и в первое мгновение решил, что обознался…

Перед ним стояла Харли — ни дать ни взять девчонка-тинэйджер. На ней была зеленая майка-топ, шорты цвета хаки, а на ногах — легкие теннисные туфли, тоже зеленые. Выглядела она просто обворожительно. Запоздало и с явной неохотой Дункан вспомнил, что профессиональному детективу не пристало думать на работе о таких вещах, тем более касательно объекта слежки, но не мог ничего с собой поделать. Ее небесно-голубые огромные глаза смотрели прямо на него. Зачем нужно изобретать разрушительное оружие, когда достаточно посмотреть вот в такие голубые глаза и ты будешь ошеломлен, оглушен и сражен наповал.

— Спасибо, что сняла линзы, — наконец выдавил Дункан.

— Если честно, — её лицо с едва заметными веснушками покраснело, — то я их сняла с превеликим удовольствием. Никогда не любила носить контактные линзы: это так ужасно. Я вызвала служащего, чтобы он занялся моим багажом и помог его загрузить в такси. Ты готов?

— А как же? Конечно, да, — Дункан почувствовал невероятный прилив сил и воодушевления. — Перед тем, как умереть, я хоть от души нагуляюсь пешком.

— Ведь ты никогда не гулял по Нью-Йорку просто так, да? Могу поспорить, что тебе понравится.

— Бойд был прав: ты любишь фантазировать, — отреагировал Дункан на ее последние слова.

Уже через двадцать минут чемоданы Харли стояли на полу гостиной в номере «Миллениума», что на пересечении Черч-стрит и улицы, ведущей к Всемирному торговому центру. Интерьер, выдержанный в современном европейском стиле и приглушенных, палевых тонах, создавал ощущение комфорта. С высоты тридцать седьмого этажа из огромных, широких окон, выходивших на север, открывался прекрасный вид на город. Перед глазами не было зданий, и ничто не закрывало чудесную панораму.

— Вот это да! — воскликнула Харли, подойдя к окну.

— Я рад, что тебе нравится.

— Жаль, что я не смогу пожить здесь до следующего утра.

— Действительно, жаль, но тут уж ничего не поделаешь, — тихо произнес Дункан.

— Нечего стоять, пойдем отсюда, — скомандовала Харли, выталкивая его за дверь. — У нас сегодня полно дел; нам надо поторопиться. Начнем с Центрального парка, — сказала она, таща его за рукав к лифту.

— Господи, дай мне силы! — застонал Дункан. Харли и Дункан спустились вниз. Поймав на улице такси, они начали свой вояж. Все это время Дункан старался держаться от Харли на расстоянии не меньше полутора метров; что, впрочем, удавалось ему с трудом. Дункан покривил бы душой, если бы сказал, что полностью контролировал свои чувства, когда находился в номере у Харли.

Он чувствовал себя растерянным, а в голове было полно тревожных мыслей. Чтобы от них отделаться, он учинил себе суровый допрос: «Дункан, что, черт возьми, происходит? Что с тобой? Очнись — ведь это она во всем виновата. Она — избалованная и капризная девица, поп-звезда, которая крутит и вертит тобой как хочет. Это из-за нее ты можешь распроститься со своей карьерой. Это из-за нее у твоего отца подскочило давление, и из-за нее твой брат, у которого сейчас забот полон рот, должен все бросить и тоже взяться за ее поиски».

  45