Последние отзывы

  29  

Дункан был не просто удивлен — он был ошеломлен таким предложением. Впервые за все время его работы в агентстве предложили серьезное, ответственное дело. Он даже не знал, как благодарить Брэндона, который в этот момент казался ему Санта Клаусом, сделавшим ему сказочный подарок на Рождество. Старший брат редко о чем-либо его просил.

— Конечно, — будничным тоном ответил Дункан, сдерживая волнение. — О чем разговор? Буду рад тебе помочь. Пришли всю информацию Эмме. Я займусь этим делом сегодня же вечером.

— Отлично, большое спасибо, — Брэндон вышел из его кабинета, небрежно махнув рукой на прощание.

Дункан с довольным видом откинулся на спинку кресла, шумно выдохнув воздух. Теперь у него все будет в порядке. Дело Джейн Миллер представлялось ему той первой ступенькой, с которой он начинает свое продвижение вверх по иерархической лестнице семейной фирмы «Колангко». Дункан взглянул на часы — они показывали половину четвертого. Для ленча было поздновато, а для ужина еще рано. Отец вернется в контору не раньше семи.

Дункан вышел из своего кабинета и предупредил Эмму:

— Брэндон должен прислать кое-какую информацию о бриллиантах Жискара. Как только она будет у тебя, отправь ее ко мне домой. Сделаешь?

— Конечно, — заверила его Эмма. — Ты собираешься вернуть бедную мисс Миллер Бойду еще до того, как я проверю банковские счета и дам тебе маршрут их мирового турне?

— Ты же слышала, что сказал отец, — кисло ответил Дункан, направляясь к лифту.

Около половины пятого Дункан вошел в Брайнт-парк. Чтобы найти Харли, ему не пришлось даже сверяться с радиомаячком, который он незаметно установил на корпусе ее усилителя. Он просто шел, и ноги сами привели его туда, где она сидела на деревянной скамейке в тени деревьев, что-то наигрывая на новой гитаре. Дункан заметил перед ней на земле маленький портативный магнитофон, на который она записывала свою музыку, и, естественно, группу людей, собравшихся ее послушать.

Харли даже не попыталась скрыться, а ведь она его слезно умоляла, чтобы он ее отпустил. Итак, она не удрала и сдержала свое слово. Дункану такая честность понравилась.

Конечно, не следовало бы ему сюда приходить, поскольку забот у него сейчас хватало. Например, он бы мог спокойно заниматься маршрутом транспортировки бриллиантов Жискара. На его составление потребуется немало времени, и Дункан это знал, но все равно пришел в парк. Когда он, сидя за столиком, ел свой поздний ленч, то понял, что не может думать ни о чем другом, а только о судьбе Харли. Ему вновь захотелось ее увидеть. Он побоялся ответить на вопрос, почему его к ней тянет. Так или иначе, он пришел в парк.

Он ее нашел, но, увидев, что она полностью увлечена игрой на гитаре и никого вокруг себя не замечает, не стал ее беспокоить. Ведь для нее сейчас гораздо важнее насладиться одиночеством и своей музыкой. Дункан уселся на скамейку, стоявшую чуть в стороне от толпы слушателей, и стал наблюдать за Харли.

Она не была красавицей в классическом смысле. Дункан не сказал бы даже, что она очень уж мила. Однако в ней было какое-то неуловимое очарование. Ему в ней нравилось все: новая прическа, глаза, скрытые цветными линзами, и едва заметные веснушки на лице, которые раньше всегда были скрыты под слоем грима. Сейчас он всей душой завидовал гитаре, которая покоилась на ее бедре, и струнам, которые она перебирала тонкими пальцами. У нее были красивые руки, сильные и изящные.

«Должно быть, приятно ощущать, как они тебя ласкают», — подумал Дункан.

В ней была какая-то скрытая, внутренняя красота, которая делала ее удивительно привлекательной. Наконец Дункан понял, что причина в ее необычайной одухотворенности. Именно в ней! Его собственный внутренний мир долгое время оставался безразличным ко всему тому, что его окружало. Дункана ничего не волновало: он не испытывал страстей, душевных переживаний и видел мир только в серых тонах.

Сейчас на лице Харли отражались все чувства, которые она испытывала, импровизируя на гитаре. Вокруг нее царила особая атмосфера. Люди, казалось, были загипнотизированы стремлением к свободе и искренностью, сменой чувств, рожденных в ее душе. Как Бойд ни старался все эти девять лет убить в ней любовь к рок-музыке, ему это не удалось.

Дункан никогда не подозревал, что может внезапно кого-либо возненавидеть. Он думал, что для этого сильного чувства нужны веские основания. Но оказалось, что возненавидеть Бойда Монро очень даже просто — достаточно о нем просто вспомнить. Энни Мэгвайр сказала, что все это время Бойд хотел убить душу Харли. Дункан подумал, а разве он в течение двух лет не то же самое вытворял со своей душой? Может, внутри его живет свой маленький, черный Бойд Монро, который завладел его, Дункана, душой?

  29