51 
— Что, все кругом перемажем или как?
Пришлось открыть рот и послушно, как в детском саду, проглотить кусочек. От смущения я даже не поняла, вкусно это было или нет. Он с мефистофельской ухмылкой поинтересовался:
— Вкусно?
С раздражением взглянув на него, я сердито скомандовала:
— Отодвиньтесь! Я вам не подушка прилегать на меня!
Он немедля отодвинулся, догадавшись, что крем можно не только есть. Иногда он очень живописно размазывается по мужским костюмам. Но от своего плана не отказался:
— Ладно, чтобы вас не смущать, я буду смотреть на эстраду, а вы не стесняйтесь и попробуйте все. Что понравится, съедайте, а мне оставьте все остальное…
Вот как? Он еще не знает, на что я способна! Я постаралась явить свою злокозненную натуру в полной мере: откусив от каждого пирожного, именно откусив, а не аккуратно взяв кусочек серебряной ложечкой, я передвинула к нему надкусанные куски. Рассеянно мне улыбнувшись, он без малейшей брезгливости съел их с истинным наслаждением, не доставив мне ни малейшего удовольствия от осознания собственного коварства.
Наученная неудачной попыткой, крем я уже съела сама, стараясь его распробовать, поэтому от него Евгению ничего не осталось. Зато мороженое, к сожалению, в меня уже не влезло, и он доедал его один.
Наконец девушки закончили выступление, получили свою долю аплодисментов и даже цветы и освободили эстраду, которую тотчас заполнили любители потанцевать. Евгений тоже встал, приглашая меня на танец. Это выглядело смешно — он ведь вполне мог спросить моего согласия и сидя. Хотя нет, сидя проще отказать, а вставшего кавалера не хотелось ставить в неудобное положение.
Отдав дань его знанию женской психологии, я неохотно прошла с ним на танцпол и положила руки ему на плечи.
Мы неспешно танцевали, причем он держал меня на вполне приличном расстоянии, не пытаясь прижимать, когда его окликнули с какого-то столика. Он обернулся, скорчил физиономию больного на зубоврачебном кресле и надломленным голосом поздоровался.
Это меня заинтриговало, и я внимательно посмотрела на окликнувшего. Хотя в зале свет был затемнен, но я разглядела знакомое по телевизионным репортажам лицо. Ага! Да это Викусин папуля, а по совместительству большая административная шишка! Вот это Евгений влип! Если Викуся не врет и ее родители в самом деле уверены, что Евгений их будущий зять, то для папули его появление с незнакомой девицей крайне неприятно. Интересно, что Викуся наговорила ему обо мне и о наших с Евгением отношениях?
Очевидно, тот же вопрос мучил и Евгения, поскольку он напрягся и тяжело замолчал. Прервав танец, усадил меня обратно. Поняв по моему слишком уж выразительному лицу, что я обо всем догадалась, нахмурился еще больше. Он высматривал официанта, чтобы попросить счет, когда к нам подошел столь обеспокоивший его человек.
Склонившись, Панкратов пригласил меня на танец, даже не спросив разрешения у моего спутника, что было крайне невежливо. Евгений возмущенно приподнялся, пытаясь меня задержать, но я с любезной улыбкой подала Панкратову руку, и мы ушли, оставив его с содроганием смотреть нам вслед. Я бы на его месте испытывала те же чувства, что и он. А чего доброго ему ждать? В данной ситуации он рисковал отношениями и со мной — неизвестно, что скажет мне его потенциальный тесть, — и с Панкратовым — надежды, что я проявлю лояльность и хотя бы промолчу, у него не было никакой.
Панкратов был в дорогом черном костюме, представительный до помпезности. Далеко не стар — не больше пятидесяти. Острый взгляд, ярко выраженная привычка управлять всеми вокруг, отшлифованная десятилетиями. Надо же, с какими людьми мне приходится общаться! Особой радости это мне не доставляло, но вносило остроту в мою немного пресную жизнь. Хотя это опять же чистой воды кокетство — с момента знакомства с Евгением она перестала быть пресной, приобретя излишнюю пикантность.
Танцующий со мной солидный мужчина украдкой меня оглядел, пытаясь выяснить, что же я из себя представляю. Видимо, я не подошла под его представление о заурядной разлучнице, и он с нескрываемым недоумением посмотрел мне в глаза, ожидая объяснений. Но не дождался. Объясняются и оправдываются только виноватые. А поскольку я к ним себя не относила, то и вела себя соответственно. Мне попросту было смешно. А с чего бы мне переживать? Я все происходящее воспринимала как забавное развлечение. Или старалась воспринимать, что, по сути, одно и то же.
51 
