очень нудно 
10 
Звук шагов со стороны лагеря. Светлорожденный прижался к стволу. Спустя полминуты он разглядел силуэт человека. Тот шел прямо к северянину. Данил не сразу сообразил, что хуридит просто идет за собаками. Светлорожденный бесшумно переместился вправо. Человек миновал его, не заметив. И оглушенного пса он тоже не заметил, хотя сам Данил прекрасно видел белый собачий бок. От хуридита несло страхом. Хорошо. Ночью страх превращает во врага любую тень. И превращает в тень настоящего врага. Второго пса хуридит заметил. Потому что споткнулся об него. Вскрикнув, ловчий тут же осекся и завертел головой. Затем присел и ощупал тело собаки. Но тут он почувствовал прикосновение металла к шее – и обмочился от страха.
– Кричи,– негромко произнес Данил.– Кричи – или умрешь.
– Снарядить арбалеты,– распорядился Дорманож.
– Пардов берем? – спросил брат Хар.
– Нет.
– Черные повязки? – понизив голос, спросил Опос.
– В лесу? – язвительно бросил Дорманож.
– Кто бы ни был – его следует проучить! – заявил брат Хар.– Мы – воинствующие монахи! И это наш лес!
– Э, кричал кто-кто? – перебил его Опос.
– Наш ловчий,– сказал Брат-Хранитель.– Хар, затуши костер.
Ловчий попытался крикнуть, но сдавленное ужасом горло только булькнуло. Данил убрал меч.
– Делай, что скажу,– и останешься в живых. Понял?
Хуридит кивнул.
– Брось пику.
Ловчий отшвырнул оружие.
– Теперь зови остальных.
– Господин…– хрюкнул хуридит.– Я…
– Кричи.– Меч снова коснулся шеи ловчего.
– Ваша святость! – хрипло выкрикнул тот.
– Громче!
– Ваша святость! – истошно завопил ловчий.– Ваша святость! Скорей сюды! Тута собаки побитыи! Ваша святость!
Услышав второй, отчетливый, вопль ловчего, брат Хар бросился на крик.
– Стоять! – рявкнул Дорманож.– Костер гаси!
– Ваша святость! Скорей! – донеслось из чащи.
Хар свирепо растоптал последние угольки. Теперь только свет молодой луны разгонял темноту.
– Останешься здесь,– приказал Брат-Хранитель следопыту.– Позовем – откликнешься. Хар, Опос, разойдитесь на тридцать шагов и обогните крикуна.
– Ловушка? – спросил брат Опос.
Ловчий продолжал надрываться.
– Возможно. Вперед!
Сам Брат-Хранитель выждал несколько минут, а затем двинулся прямо на голос. Страха он не испытывал. Хар прав: воинствующему монаху дюжина разбойников – тьфу! Но есть еще вчерашний старикашка и день безуспешного преследования неизвестно кого,– нет, Дорманожу все это определенно не нравилось.
Трое хуридитов двинулись в лес. Один остался. Рудж понял: пора. Успокаивая себя тем, что охотничьи парды не бросаются на людей без повода, кормчий двинулся к цели. Парды не спали. При приближении Руджа звери зарычали. Один потянулся вперед, насколько позволяла привязь, навис над кормчим.
– Спокойно, спокойно, малыш,– забормотал Рудж и поспешно сунул парду рукавицу.
Зверь ткнулся носом и заурчал. Жесткий язык с шорохом прошелся по холстине. Еще один пард подошел сбоку, пихнул, фыркнул в ухо, потянулся к рукавице. Первый щелкнул зубами: не лезь!
Осмелевший Рудж похлопал парда по спине, и – удача! – рука его наткнулась на луку седла.
И второй – тоже оседлан!
Кормчий набросил ремень на шею второго парда, перерезал привязь и прыгнул на спину первого зверя. Наклонился, нащупывая вторую привязь… услышал щелчок тетивы и тупой удар попавшей в цель стрелы. Пард завизжал, взвился в высоком прыжке. Кормчий полетел вниз, а пард с жалобным воем умчался прочь. Прежде, чем оглушенный кормчий пришел в себя, стрелявший прыгнул на него и ударил ножом в грудь.
Светлорожденный увидел Дорманожа шагов за двадцать. Брат-Хранитель северянина не заметил, поскольку тот сливался со стволом. И дыхания его хуридит тоже не услышал: при приближении монаха Данил перестал дышать. Но одну ошибку светлорожденный совершил. Воспитание не позволило Данилу убить хуридита внезапным ударом. Кроме того, Дорманож оставил шлем на поляне, и в темноте Данил принял монаха-воина за слугу. И, коснувшись клинком его шеи, скомандовал:
– Стой!
Светлорожденный понял свою ошибку, когда его меч звякнул о металл шейного выступа кирасы.
Дорманож отшиб оружие северянина латной рукавицей и рубанул собственным мечом. Данил успел защититься боевым браслетом, но левая рука его онемела – так силен оказался удар. Дорманож, выхватив кривой кинжал, попытался вспороть северянину живот. Данил отпрыгнул и, выигрывая время, веером раскрутил клинок. Затем – выпад, восходящее движение и резкий мах клинком вниз, к колену. Дорманож успел убрать ногу.
10 
