47 
— Я говорю серьезно. Вы и в самом деле хороший дворецкий. Миссис Прайс, безусловно, повезло, что вы у нее служите.
Повернувшись, Бос уставился на Эвана с нескрываемым подозрением.
— Надеюсь, это именно так и есть.
Эван кончил застегивать брюки и сунул руку в карман.
— Мне бы хотелось отблагодарить вас за услугу. В лице Боса ничто не дрогнуло.
— В этом нет никакой необходимости, сэр.
— Ерунда. Особые услуги следует оплачивать отдельно. — И Эван протянул дворецкому соверен.
Тот замялся, но только на миг. И, хотя плата была явно завышенной, он, не моргнув глазом, опустил монету в карман.
— Благодарю вас, сэр. — И собрался было уходить, но тут Эван положил руку ему на плечо.
Дворецкий повернул голову и так выразительно посмотрел на руку Эвана, что тот убрал ее, подавив неловкий смешок. Старик явно не любил фамильярности, понял Эван.
— Бос, я готов удвоить эту сумму, если вы ответите мне на кое-какие вопросы относительно миссис Прайс.
Дворецкий уставился на него стальным взглядом.
— Прошу прощения, сэр. — Тон его стал еще холоднее, чем прежде, если только это было возможно. — Ни за какие деньги я не стану обсуждать своих хозяев.
Такого отпора Эван не ожидал. Обычно слуги любили посудачить о своих господах, а особенно за плату. Хотя, конечно, Эвану еще никогда не доводилось подкупать слуг. Но он слышал от Юстина, что тот, как правило, обращается к служанкам, желая узнать, какие подарки предпочитает их хозяйка. Ну и кое-что еще тоже.
— Но я не собирался ничего выспрашивать о ней лично, — запротестовал Эван. — Меня интересует только…
— В таком случае вам следует обратиться к самой миссис Прайс, не так ли?
Полный провал. Тон старика не оставлял никаких сомнений на этот счет. Эван даже уловил в его голосе готовность встать на защиту Кэтрин. Эван явно неправильно оценил ситуацию. И в каком-то смысле он порадовался, что Кэтрин способна вызвать такую преданность у своих слуг.
Не без смущения он посмотрел в суровые глаза дворецкого.
— Простите, если я чем-нибудь оскорбил вас, Бос.
Не ответив, Бос повернулся к двери.
— И не стоит сообщать о нашем разговоре миссис Прайс! — крикнул вдогонку ему Эван, но старик обратил столь же мало внимания на его просьбу, как и на извинение.
— Черт бы его побрал! — буркнул Эван. Все вышло из рук вон плохо. С чего он вообразил, будто сумеет разговорить этого истукана-валлийца? Теперь оставалось только надеяться, что он не проболтается своей госпоже. Разве только в нем проснется сострадание, во что мало верилось. Но Кэтрин вошла на кухню одна, причем вид у нее был встревоженный, и Эван сразу понял всю беспочвенность своих надежд.
Кэтрин несла в руках несколько кусков полотна. Не говоря ни слова, она положила все куски, кроме одного, на стол, а затем окунула этот оставшийся кусок в бадью с дождевой водой, стоявшую у двери в кухню. Но когда Кэтрин вернулась с влажным полотном, Эван увидел, как дрожат ее губы, и вновь почувствовал себя совершеннейшим негодяем.
— Садитесь, — распорядилась Кэтрин и положила холодный компресс ему на глаз. Потом пошла к плите, принесла дымящийся котелок и окунула в него другой кусок полотна. Эван весь напрягся, не понимая, что она намеревается сделать.
Но Кэтрин просто принялась горячим полотенцем тереть его разбитую губу, и при этом ее пальцы так дрожали, что нервы Эвана не выдержали.
Взяв Кэтрин за руку, он накрыл ее своей широкой ладонью.
— Что случилось, Кэтрин? Чем это я вас так вдруг испугал?
У нее не хватало смелости взглянуть ему прямо в глаза.
— Бос предупредил меня, что вы пытались узнать у него что-то обо мне. И попросили его не рассказывать мне об этом.
— Это правда, — вздохнул Эван.
— Но почему? — еле слышно прошептала она.
— А как вы сами полагаете? — У Эвана возникла надежда получить ответ на мучающие его вопросы — если только удастся убедить Кэтрин, что его любопытство носит вполне безобидный характер. — Меня интересуете вы… ну и это странное заклятие. Вы разбудили мое любопытство, а потом оборвали разговор. Я и подумал: может, Бос просветит меня насчет этого.
— Бос не знает о заклятии, — проговорила Кэтрин. — О нем известно только Дейвиду.
Она замолчала, и тогда Эван пробормотал:
— Морису вы сказали все. Почему же хотите утаить правду от меня?
— Почему вам непременно надо знать это? — спросила она печально.
47 
