очень нудно 
10 
Мать печально покачала головой.
– Тебе была уготована другая судьба, - прошелестела она пересохшими губами.
– Какая же, мама? - терпеливо спросила Джулия, хотя прекрасно знала ответ. Сердце сжалось, как от предчувствия беды.
– Ты - маркиза Савидж.
Не в силах вынести даже звука ненавистного имени, Джулия вскочила с кровати:
– Только потому, что меня не позаботились спросить! Я замужем за человеком, которого совсем не знаю и не видела ни разу, и все для того, чтобы удовлетворить непомерные амбиции отца! Лорд Савидж даже не потрудился написать мне, справиться, жива ли я! Интересно, может, его вообще не существует?
– По всей видимости, у лорда Савиджа тоже нет ни малейшего желания публично признать свою женитьбу, - вздохнула мать. - Ни твой отец, ни герцог Лидз и представить не могли, что их дети так воспротивятся этому браку.
– Еще бы! Неужели и лорд Савидж стал бы спокойно смотреть на то, что его будущее, мечты и устремления непоправимо разрушены чужой волей? - раздраженно фыркнула Джулия, меряя шагами комнату. - Меня продали за титул и знатное имя, купили жениха-аристократа. В обмен лорд Савидж получил целое состояние! Отец приобрел дочь-маркизу, а Савиджи были спасены от разорения! И ради этого обе семьи пожертвовали собственными детьми!
– Почему ты так ненавидишь отца? - печально спросила мать. - Любой родитель на его месте поступил бы точно так же. Брак по любви - вещь неслыханная. Молодые люди женятся по расчету и мирно живут вместе долгие годы.
– Возможно, но не забывай, мне было всего четыре года, а моему так называемому мужу не многим больше.
Джулия подошла к окну и рассеянно уставилась вдаль, теребя край бархатной гардины.
– Я узнала об этом впервые только в двенадцать лет, когда воображала себя влюбленной в деревенского мальчишку. Отец позвал меня в кабинет и сказал, что замужние женщины не имеют права любить ни одного мужчину, кроме мужа. - Девушка невесело рассмеялась. - Я не поверила своим ушам. И сейчас не верю. Много лет мысли об этом человеке преследовали меня. Я все время гадала, какой он - умен или круглый дурак, зануда, распутник…
– Насколько нам известно, репутация лорда Савиджа безупречна. Он слывет рассудительным и спокойным человеком.
– А мне все равно! - вспыхнула Джулия, зная, что мать попросту посчитает ее своевольной упрямицей и, возможно, отчасти будет права. Но если она смирится с судьбой, уготованной ей отцом, скорее всего постепенно превратится в покорное, унылое несчастное создание, подобное матери.
– Да пусть он хоть святой, какая разница? Я никогда не стану герцогиней Лидз! И не буду плясать под отцовскую дудку! Он не спускал с меня глаз ни на минуту, сторожил день и ночь, пока наконец не удалось скрыться!
– Отец всего лишь хотел защитить и уберечь тебя от…
– И поэтому держал меня здесь, как в тюрьме, не позволяя никуда ездить и ни с кем встречаться. Со дня моего рождения он раз и навсегда решил, что его дочь будет титулованной особой. Интересно, приходило ли ему в голову, что я когда-нибудь стану маркизой или графиней без его вмешательства? А вдруг я захотела бы уйти в монастырь или кончить дни свои старой девой? Вероятно, трудно ожидать, что он искренне желал мне счастья…
Джулия осеклась, сообразив, что бархат вот-вот расползется под ее пальцами. Она опустила руки, отступила и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Сердце нестерпимо ныло при мысли, что, хотя сама она избавилась от отцовского гнета, Ив по-прежнему страдает и вынуждена молча и терпеливо сносить попреки и оскорбления. Она словно бы находила убежище в многочисленных болезнях, постепенно превращаясь в настоящего инвалида. Это было ее единственной защитой от нестерпимо грубого властного мужа, не стеснявшегося бесцеремонно вмешиваться в жизнь близких.
Лорд Эдвард Харгейт ненавидел болезни и, признаться, даже немного их побаивался, настолько чужды были всяческие слабости его жестокой, несгибаемой натуре. Этот сильный надменный человек не желал считаться с чьими бы то ни было чувствами, кроме своих собственных. Временами его твердость граничила с жестокостью, особенно когда лорд Харгейт с нескрываемым наслаждением отказывал родным в том, что они желали больше всего на свете, стремясь лишь показать свою власть. Остальные члены семейства - многочисленные кузены, братья, дяди и тетки - боялись его как огня и по возможности избегали. Только жена была неизменно верна супружескому долгу и во всем поддерживала мужа, даже если тот совершал очередную подлость.
10 
