... 
108 
— Но я ведь до своего побега ничего не знала о кольце. И его мне Полоз подарил на свадьбу. Правда, так и не отдал, и даже не показал, жмот! Я уже потом догадалась, по ощущениям.
— А вот тут полностью и целиком вина твоего отца, — покачал головой лиебе. — Он сразу должен был объяснить тебе, что рано или поздно Кольцо Саламандры появится, и от того, в чьих руках оно окажется, зависит твое будущее.
— Оно оказалось у владыки…
— Поэтому Царь Долины посчитал за благо выдать тебя за него, а не за Верховного Жреца. Можно сказать, отец спас тебя.
— Спас? — Я аж задохнулась от возмущения. — Да Полоз женился на мне только из-за призрачной надежды избавиться от родового проклятия, я же умру в попытках продолжить их змеиную династию!
— А вот здесь не все так просто, Салли. Предыдущая Саламандра постаралась на славу, проклиная род великих владык, и ты действительно их последняя надежда, к тому же, поверь, далеко не призрачная.
— Ясно, я — крайняя, и, как ни крути, выхода из замкнутого круга нет.
— Ошибаешься, выход есть отовсюду, только иногда должно что-то произойти, чтобы он появился.
— Знать бы еще, что именно.
Зелин неопределенно пожал плечами, и его крылья заискрились в первых лучах нового дня. Какой же он все-таки невероятно красивый, спокойный, рассудительный. С ним так легко и просто разговаривать, ему не надо много раз повторять одно и то же, он все понимает с полуслова, рядом с ним можно быть самой собой…
— Наверное, нам пора возвращаться. — Огненнокрылый эльфырь поднялся и протянул мне руку.
— Можно один вопрос? — Я не удержалась от возможности удовлетворить свое любопытство.
Зелин кивнул.
— Почему я до сих пор не видела ни одной женщины-лиебе?
— Потому что их просто нет.
— А-а-а…
— А детей нам дает первородный огонь, ведь ему нужно, чтобы о нем заботились, и лишь изредка дети — результат любви между лиебе и настоящей женщиной.
— А Мираб?..
— Я ее любил. — Зелиннэриан отвел глаза и уставился фиалковым взором в одному ему известные дали воспоминаний. Тихая грусть на прекрасном лице заставила меня смутиться. Спрашивать что-либо еще было бестактно, и я поплотнее сжала губы, чтобы ненароком не продолжить такую щепетильную и еще не отболевшую для правителя тему.
— Ох и спать ты здорова, соня! — На меня плюхнулось что-то тяжелое и очень назойливое. Я попыталась скинуть ЭТО с себя и поглубже зарыться в одеяло, но не тут-то было. Одеяло предательски поползло прочь. Пришлось все-таки открыть глаза, хотя ужасно не хотелось, и призвать к порядку обнаглевшую постельную принадлежность.
— Ага, ты уже не спишь, не притворяйся! — снова противно завопило над самым ухом. Понятно, заслуженный отдых в мягкой кроватке мне не светит. Что же за наказание такое?
— Поспишь тут с тобой, — недовольно проворчала я и попыталась прикрыться хотя бы подушкой. Не ахти какое убежище, но звонкий голосок стал слышен на порядок глуше.
— Так нечестно, — обиженно пропищали снаружи, и подушка опасно задергалась в цепких ручонках. — Уже далеко за полдень, а ты все дрыхнешь, как сурок в студеную зиму.
— Хочу и сплю. Имею я право впервые за столько дней лишений как следует выспаться на нормальной кровати? К тому же я совсем недавно легла и выспаться не могла еще по определению.
— А что вы с моим папой всю ночь делали? Он, кстати, тоже еще спит…
— Меня это тоже очень интересует, — раздалось зловещее шипение от двери.
У-у-у… нельзя спросонья вести такую массированную атаку, это приводит к нежелательным последствиям. Вот кто меня за язык тянул сказать, что недавно легла? Ведь эти двое теперь точно не отвяжутся, пока не выцарапают из меня все подробности проведенной с правителем совместной ночи. В некоторых вопросах они проявляют завидное единодушие, но, как правило, не в тех, в каких следовало бы.
— Слушайте, мы просто разговаривали. — Обреченно вздохнув, я вылезла из-под подушки. Мечты о продолжении сладкого сна приказали долго жить и дружно капитулировали под натиском перекрестных взглядов нежелательных, но таких упертых посетителей. Вот что их так притянуло в мою комнату, спрашивается? Сходили бы к Зелину, с него отчет о проведенной ночи потребовали. Чего это я за всех отдуваюсь?
— А к папе охрана не пустит, — простодушно ответил на последнее замечание Мираб и уставился на меня глазами умилительного щенка, выпрашивающего кусочек сахару. Разве что хвостиком не вилял по причине отсутствия такового.
108 
