Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
36 
– Шестьдесят три дня, товарищ полковник. Сергеев посмотрел на потолок, что-то подсчитал, шевеля губами и сказал:
– Успеваем… А я тебя за этот подвиг на месяц раньше демобилизую. Так что, считай, – в армии тебе осталось служить не шестьдесят три дня, а всего тридцать два.
Вот это подарочек! За такое я бы и неделю в танке продрых.
– Но, учти, – строго сказал полковник. – Ящик этот охранять до последней капли крови! Не дай Бог, что-нибудь… Помни, по каким недружественным дорогам мы возвращаемся домой. Люки должны быть все изнутри задраены и законтрены. А если…
– Товарищ полковник, я так понял, мне перед отправкой танковый боекомплект не сдавать? – спросил я.
– Ну, сорок пушечных снарядов тебе ни к чему… А пулеметный комплект, гранаты, автомат можешь оставить. Мало ли что. Тут ты прав…
– А с экипажем как быть? Что я им должен сказать?
– Экипаж – не твоя забота, – глухо проговорил полковник и мне вдруг причудилось, что он меня люто ненавидит за то, что ему пришлось доверять свою тайну мне.
Но это мне, наверное, только причудилось, потому что полковник встал из-за стола, протянул мне руку и сказал:
– И помни, Сапаргалиев. Родина тебе оказывает высочайшее доверие!
Ну, не звучит это уже… Не звучит! Неужели не понимает? Ведь неглупый мужик, а несет черт-те что…
Однако, я тоже встал и ответил, как и положено по Уставу:
– Служу Советскому Союзу!
В одну игру играем… Других-то слов на такие случаи не придумано, вот мы, как попугаи, и повторяем разную муру собачью. Хотя дело и секретное, но самое обычное: начальник дает нормальное рабочее задание подчиненному, а тот обещает это задание выполнить. И все. А мы клянемся по любому поводу!..
Прощай, Германия! Здравствуйте, майне либе дамен унд херрен товарищи казахи!
А также – херцлихе гратулирен унд гутен морген мои либлинг казахские мама и папа, братья и сестры, дедушки и бабушки, дядьки и тетки, разбросанные по всему нашему Казахстану! Позвольте принять ваши херцлихе гратулирен с моим возвращением в лоно замечательного и древнего рода огромной семьи Сапаргалиевых!
И пошла она, эта армия, к… аккенаузен сегейн!..
Извините за казахское выражение.
– Вот и все, – сказал мне Нартай. – Пока все.
– Погоди, погоди, Нартай!.. – заволновался я. – Ты же не ответил на мой самый главный вопрос: как ты попал сюда, в Мюнхен?!
– Ну, вы даете! Я же говорил вам, что это длинная история в двух сериях, – удивился Нартай. – Вы сказали «расскажи хотя бы первую». Я вам и рассказал.
– А вторую?.. – взмолился я.
– А вторую мы вам расскажем как-нибудь вместе с Эдькой. Это он, гад ползучий, меня украл.
– О, Боже!…– только и смог вымолвить я.
Но прежде чем я услышал вторую часть рассказа о том, как вместо Казахстана Нартай оказался в Мюнхене, мне довелось узнать еще очень и очень многое…
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
(очень короткая), рассказанная Автором, – о том, как два самолета из очень разных стран прилетели в Мюнхен…
За несколько месяцев до того, как слегка выпившего Нартая Сапаргалиева – старшего сержанта Советской армии, лучшего механика-водителя во всей Западной группе войск, темной и глубокой ночью вызвал к себе почти трезвый командир полка и в условиях строжайшей конфиденциальности поручил ему чрезвычайно ответственное и совершенно секретное задание, в старый, уютный Мюнхенский аэропорт из разных концов света почти одновременно прилетели два очень разных самолета.
Один, принадлежащий «Аэрофлоту» ТУ-154, из Москвы, второй – ДС-10 компании «Люфтганза», из Тель-Авива.
Почти одновременно, с разницей в сорок минут, на землю Южной Баварии с трапов этих разных самолетов сошли два разных человека с абсолютно одинаковым желанием – больше никогда не возвращаться туда, откуда они только что прилетели.
Один пассажир на пограничном контроле предъявил паспорт гражданина Советского Союза на имя Эдуарда Петрова, второй… Виноват! Вторая – выложила перед пограничником паспорт гражданки государства Израиль на имя Екатерины Гуревич.
Пограничникам было глубоко наплевать – кто прилетел к ним в страну. Лишь бы предъявитель паспорта не числился в розыске как террорист или торговец наркотиками или еще какой-нибудь нежелательный для Германии тип.
Подлинность паспорта мгновенно определялась хитренькой электронной машинкой, а компьютер тут же проглатывал все сведения о владельце. Если с его, компьютерной, точки зрения на предъявителя не было никакого компромата, пограничник шлепал в паспорт квадратный штемпель с датой прибытия в «Бундесрепублик Дойчланд» и возвращал паспорт его владельцу. Занимало это от трех до семи секунд.
36 
